Захват Челси 426 | страница 11
— Номер три. Никакого публичного пьянства.
— Номер четыре. Никаких публичных демонстраций чрезмерной любви, например, поцелуи с открытым ртом.
Джейк хихикнул.
— … или ласканий любого вида.
— Номер пятый, — сказал Джейк. — Никакого непристойного юмора или ругательств.
— И номер шесть, — закончила Вена. — Никакого скопления детей с 4 часов вечера до 8 утра.
Доктор глубокомысленно кивнул.
— Это все? — спросил он. — В общем, в двух словах, если суммировать Кодекс Колонии, это «Да не будешь ты веселиться»?
— Да, — сказала Вена, смеясь. — Более или менее.
Глава вторая
— Привет! — пронзительно крикнула майна[1], приземляясь на свои качели. — Привет!
— Себе «привет» скажи, — проворчал мистер Пембертон, неся четыре банки краски со склада в цех. Он вручил их Уоллесу Фитчу, своему пятнадцатилетнему помощнику, тощий скелет которого прогнулся от внезапного веса. — Вот так. Верхняя полка, рядом с лаком. А потом я хочу, чтобы ты опустошил мышеловки в судомойне. Честное слово… Мыши… Они повсюду. Вот мы здесь, за миллиард миль от Земли, и у нас все еще мыши!
Уоллес послушно кивнул, забираясь на стремянку; его руки, нагруженные жестяными банками с краской, дрожат.
— И не урони их, — сказал мистер Пембертон, тихо посмеиваясь сам себе.
Как только Уоллес поставил каждую банку на полку, лестница зашаталась и задребезжала под ним; он сошел вниз и поспешил обратно в склад со склоненной головой, оставляя своего шефа одного в цехе.
Мистер Пембертон был высоким, дородным человеком, его редеющие волосы были напомажены на куполе его лысой головы. Почти неизменно он был в своей рубашке, галстуке и белом переднике, и в кармане его передника всегда были три ручки: одна черная, другая — синяя, третья — красная.
У него была старейшая скобяная лавка на «Челси 426». Он и миссис Пембертон переехали всего спустя несколько месяцев после того, как колония впервые открылась для публики.
Сказать по правде, Земля им надоела. Незадолго перед их отъездом у миссис Пембертон было, как она говорила, «немного хлопот» с шайкой подростков, и ее кошелек украли. Вскоре после этого их магазин был разрушен, его окна разбиты. Город, в котором они жили, казался гораздо шумнее и более агрессивным, чем он был, когда они молодоженами переехали сюда в первый раз.
Мир изменился, и никто ни у кого не спросил, хотят ли они этого.
Жизнь на «Челси 426» едва ли могла бы быть другой. Люди здоровались друг с другом на улице, все оставляли двери незапертыми, и дети знали, что надо говорить только тогда, когда говорят с тобой. Это был простой стиль жизни, сравнимый с суетой Земли, но им нравился этот стиль.