— О. Хммм. Ну, я собирался.
— Доктор, почему мы здесь?
— Сегодня первая годовщина смерти твоего отца.
— И, я уверена, моя мама благодарна тебе за спасение мира от сонтаранцев, но не думаю, что она будет вне себя от радости видеть тебя, в особенности сегодня.
— Твой дедушка будет рад.
— Да? Хорошо, возьми его с собой на пинту сегодня вечером в «Хижину пастуха», но начнем с того, что я хочу увидеть их сама, — Донна все еще держала его руку и осторожно ее сжала. — Ты понимаешь, правда?
Он улыбнулся. — Конечно, понимаю. Даже не думал. Извини.
— Давай не будем опять начинать? — Донна отпустила его руку. — Я куплю цветы и пойду домой. Почему бы мне не встретить тебя здесь, в это же время, завтра?
— Здесь. Завтра. Продано, — Доктор подмигнул ей и начал уходить. — Хороший цветочный магазин там, на углу, — крикнул он, — спроси Лоретту и скажи, что тебя послал я.
Он повернул за угол и исчез.
Донна вздохнула и пошла в том направлении, которое он указал.
Год назад. Сегодня.
Адипоузы. Пайровили. Уды с мозгами в руках. Даже сонтаранские отверстия для кормления, Хат и говорящие скелеты — все казались простыми в сравнении с тем, что должно было случиться этим днем.
Потому что сегодня днем Донна должна была вернуться и быть там ради своей мамы и вновь прожить не только последний год, но и последующие дни и недели, похороны, разговоры с людьми, памятники, объявления в газетах, улаживание финансовой стороны вопроса, нахождение завещания… Ничто из этого не было легко для мамы Донны. Не было это легко и для Донны, честно сказать, а год назад это было бы ее основной мыслью. Донна Ноубл, ставящая на первое место себя. Но не сейчас — всего лишь короткое время с Доктором показало ей, что она не та женщина, которой была тогда.
И дедушка, бедный дедушка, возвращающий воспоминания о бабушкиной смерти; он не сдавался ради всех, пытаясь разобраться с адвокатами, распорядителями похорон и тому подобными.
Не то чтобы мама была слабой или хилой — Сильвия Ноубл не была такой, и они были готовы к смерти папы, ну, насколько ты можешь быть готов, но это все равно не давало ей покоя. Она видела это в глазах своей мамы, как будто кто-то отрезал руку или ногу, и мама просто справлялась, как могла. Они были женаты тридцать восемь лет.
Донна вздохнула.
— Я скучаю, папа, — сказала она вслух, когда остановилась возле прачечной с названием «У Лоретты».
Ее телефон загудел сообщением, она прочитала его.
ХММ. НА САМОМ ДЕЛЕ, МОГ ОШИБИТЬСЯ. ЛОРЕТТА МОЖЕТ И НЕ БЫТЬ ЦВЕТОЧНИЦЕЙ. ПРОСТИ.
