Чем лишенный запаха и цвета,
Этот самый ядовитый клей.
На полях, на фабриках, в науке,
Рядом с жизнью честной и прямой,
Липкие и подленькие руки
Вечно прячут что-то за спиной.
И отнюдь как будто бы не воры,
Скажешь так — презреньем обольют,
А ведь тащат, а ведь прут и прут
Все, что скрыто от чужого взора.
Посмотрите только: что же это?
Вроде бы по крохам тут и там:
Овощи, продукты, сигареты,
Лаки, пряжа, плитка для паркета —
Так и липнут к этим вот рукам.
Прут со строек плинтусы и доски!
Без зазренья совести берут
Краски, гвозди, ящики с известкой.
Дай им денег да стакан «Московской»,
И фундамент, кажется, упрут!
Клейкие, пронырливые руки!
Как сыскать спасения от них?!
И в литературе и в науке
Тащат строчки, мысли. Эти «щуки»
Во сто крат зубастее речных.
У себя — кощеевское царство:
За копейку слопают живьем.
Вот иное дело — государство.
Тут — раздолье! Наберись нахальства
И тащи. Не жалко, не свое!
А ведь в целом это — миллионы!
Это спирта целая Ока,
Тонны рыбы, Эльбрусы капрона,
Айсберги бетона и картона,
Горы хлеба, реки молока!
И пока от житницы Отчизны
Этих рук, как псов, не отогнать,
О какой там распрекрасной жизни
Можно говорить или мечтать?
Кто-то скажет с удивленным взглядом!
— Ну о чем тут, извините, речь?
Есть закон, милиция… — Не надо!
Этим зла под корень не пресечь!
— Нет, — скажу я, — дорогие люди,
Зло это подвластно только нам.
Ничего-то доброго не будет,
Если каждый резко не осудит
И не хлопнет где-то по рукам.
Вот по тем, что хапают и прячут,
Чтоб отсохли, к черту, как одна!
Ничего, что трудная задача
Мы ее осилим, а иначе
Грош нам всем, товарищи, цена!
