Купеческая дочка | страница 10
Никто не думал, чтобы Анна Акимовна оправилась. Сбирались уж ей гроб покупать, а она выздоровела. Переменила ее болезнь так, что и сказать нельзя: такая стала тихая, смирная, — водой не замутит.
Да не на радость поправилась.
Тяжело да горестно жилось Анне Акимовне. Ефим ей все за прежнюю гордость отплачивал.
— Утеряли вы, Анна Акимовна, свое княжество-то за мною! Вот ведь маху-то дали! Просто беда!
Она все молчит.
И глядит он на нее, бывало, как на своего врага жестокого, и часто приговаривал глядя:
— Жгуча крапива родится, да во щах уварится!
И усмехнется.
Анна Акимовна сохнет да тает не по дням, а по часам. А спросишь, — «здорова», говорит, и работы своей не бросает, работает. Глаза у ней большие такие стали, щеки впали и такой яркий румянец на щеках играл. Плакать она не плакала никогда: покойна была, только уж такая тихая да печальная! Бывало, как войдет, о чем бы ты ни вел речь веселую, — слово твое замрет и сердце заноет. Даже барыня стала замечать и спрашивать:
— Чего ты, Аннушка, так худеешь? Ты у меня выздоравливай, пожалуйста! Вот еще умрет, — беда тогда! Останусь я без ней, как без рук! Полечись-ка ты, Аннушка!
— Я здорова, сударыня.
— Ну, не худей, если здорова.
Ефим опять жесточе, да жесточе с нею, да угрюмей. Постарел-то он как за это время! Такие морщины глубокие его лицо избороздили! Не те уж глаза живые, — угрюмый, горящий взгляд; усмешка язвительная, слова насмешливые да едкие, а как засмеется — мороз по коже подирает, такой хохот его недобрый…
К осени Анна Акимовна очень ослабела. Дни стали холоднее; дожди пошли. Вот перед покровом денек выдался ясный и теплый. Вышла Анна Акимовна на солнышко погреться: все она зябла. И сидела она в саду, под липою, работала. Время хоть осеннее было, и уж деревья лист разноцветный роняли, а хорошо еще в саду было: ягоды алели на шиповнике, белели пожелклые березы, и дуб еще зеленел… Хорошо было в саду, Анна Акимовна сидела и работала. Я приходила ее обедать звать — не пошла.
— Не хочу, — говорит.
Слезы у меня навернулись, что сидит она такая тихая-тихая.
— Анна Акимовна! — говорю-.Бросили б вы эту работу, отдохнули б немножко!
— На что бросать? — отвечает. — Кончать надо! Постояла я около нее, постояла.
— Славный день сегодня какой, Анна Акимовна, тепло.
— Тепло, — отвечает, — славный день.
Хоть бы она пожаловалась, хоть бы без слов заплакала! Нет! Хотелось мне обнять ее да приголубить; спросить хотелось, что болит, да я не посмела и ушла от нее с тяжелым сердцем, с тоскою.