Долго не отпускал Киру Сергеевну, упоенно жаловался на «самого», который «не считается со мной, не поддерживает авторитет своего зама, позволяет иронические замечания при подчиненных, иногда даже одергивает…»
— Должен же я иметь пре-ро-гативу! — восклицал он рыдающим голосом.
Кира Сергеевна знала, что жалуется он всем, кто имел терпение его слушать. Представила, как интеллигентный, тихоголосый «сам» обижает этого широченного басистого мужика, и ей стало смешно.
— Извините, не буду отнимать у вас время, — сухо сказала она.
Он приподнялся, подал вялую руку и плюхнулся назад в кресло, а пока она шла к дверям, вслед ей все еще летели жалобы.
Вернулась к себе и, чтобы не пропал день, вызвала машину, поехала на улицу Борисова, где строился детский комбинат.
Моросил дождь — уже осенний, тихий и злой, с понурых деревьев сыпались тяжелые мокрые листья, вялые ручьи медленно кружили их у обочин, несли к стоку. Вот и лето прошло, думала Кира Сергеевна. Если бы не те две недели у моря, его нечем было бы вспомнить, и сейчас те дни казались легкими и яркими, как быстро промелькнувший праздник.
У обнесенной щитами строительной площадки Кира Сергеевна вышла из машины. Раскрыла зонт, по шатким, жидко сколоченным мосточкам перешла через траншею, рядом с которой валялись черные трубы. В траншее стояла желтая, перемешанная с глиной вода, в ней плавали окурки, огрызки яблок, бумажки.
На площадке никого не было. Над фундаментом возвышались стены первого этажа, розовели выложенные из кирпича перегородки, а рядом лежали бетонные блоки, мокла кирпичная горка, валялись пустые железные бочки, замерла под дождем пустая бетономешалка.
По щиту крупно — на каждой доске по букве — выведено зеленой краской: «Сдадим объект досрочно!»
Черта с два сдадите, — подумала Кира Сергеевна.
Где-то кричали:
— Эй! Эй!
Дождь стучал по тугому зонду, она не сразу поняла, что выкрики адресуются ей. Молодой парень в спецовке, накрывшись брезентом, стоял на мостках, размахивал руками.
— Эй! Эй!
Подбежал, чавкая сапогами, сказал простуженным голосом:
— Чего надо? Тут нельзя, ясно?
На кончике его большого острого носа повисла дождевая капля.
— Ясно, — ответила Кира Сергеевна. — А вы кто?
— Ну, бригадир, а что?
Посмотрел на Киру Сергеевну, потом на машину у траншеи.
— А что делать, когда даже бытовки нет? Рабочему человеку ни перекусить, ни от дождя спрятаться. Притом, и кран уволокли.
— Кто уволок? Куда?
— А я знаю? Нам не докладывают. На другой объект. Вот и загораем который день, а я от дождя в подъезде прячусь, гляжу, чтоб кирпич не растащили.
