Что такое: снаружи шерсть, внутри — вата?
Ответ (который должен всегда давать сам автор загадки) звучит так: пудель, который сидит на улице перед аптекой, а в аптеке продают вату.
В принципе эта загадка не отличается от той, которую библейский герой Самсон — со своей пьяной и развратной жизнью самый «ханаанический» из всех судей Израилевых — задал филистимлянам: «Из ядущего вышло ядомое, и из сильного вышло сладкое».
Загадку эту не сможет разгадать и самый острый ум, ибо она строится на фактах, пережитых самим Самсоном. Вот почему филистимлянам, которые узнали решение загадки от жены Самсоновой, он с полным правом сказал: «Если бы вы не орали на моей телице, то не отгадали бы моей загадки» (Суд. 14, 14–18).
И советский русский, слушая свежие политические остроты — вопросы несуществующей передачи «Армянского радио», — согласился бы с тем, что вопросы эти во многом созвучны остроумию переднеазиатских народов.
Среди евреев все еще существуют те же, преимущественно переднеазиатские, группы, которые и в древности создавали анекдоты, загадки, легенды. Из переднеазиатского ханаанского еврейства происходит, собственно, и овеянный легендами образ Назареянина, как и образы многих, совсем скрытых в тумане сказок и фантастических анекдотов учителей Талмуда, о которых мы — пускай не так, как о библейских царях, — не знаем почти ничего достоверно. Похожими на них были, тоже «переднеазиатские» по душевному складу, евреи Вавилона: Талмуд, который изначально должен был представлять собой лишь сборник комментариев и дополнений к библейским законам, они настолько насытили гомилетическим и анекдотическим материалом, что местами он читается как народная книга полезных советов и назиданий.
И опять же именно на восточной границе еврейской диаспоры в IX веке, в творениях уже упоминавшегося философа Хиви ха-Балхи, зародился черный юмор. Хиви, выходец из племени хазар, которое в VIII веке перешло в еврейство, создал свой черный юмор благодаря тому, что деяния Бога в Библии сопоставил с моральными законами того же самого Бога.
Затем, в Средние века, вновь появились, прежде всего в Германии, те переднеазиатские евреи, которые, взяв предания, сказки и побасенки немцев, перемешали их с легендами и анекдотами Талмуда, создав прелестно-наивную мешанину, расцвеченную чудесными деяниями их собственных раввинов.
А когда эти же самые евреи в позднем Средневековье и в начале Нового времени бежали на восток, в славянские земли, и там смешались с уже осевшими в Южной России евреями (которые приходили частично из Персии и Месопотамии), они уже вместе создали то современное еврейское остроумие, которое и демонстрирует наша книга.