Еврейское остроумие - Зальция Ландман

Составление и комментарии

Зальция Ландман

DER JZÜDISCHE

WITZ

HERAUSGEGEBEN UND EINGELEITET VON

SALCIA LANDMANN

Перевод с немецкого Ю. Гусева и Е. Михелевич

Предисловие В. Шендеровича

Я знаю нескольких нетребовательных людей, считающих меня остроумным человеком — дай им Бог здоровья за их доброту! Надеюсь, к ним в руки не попадет эта книга: собранное под ее обложкой существенно уточняет масштабы.

Еврейский юмор, переживший с десяток империй, пропитанный жизнью гетто и местечек, отжавший в иронию свет и ужас многих столетий, отдраенный до интеллектуального блеска традицией еженедельного обсуждения священных книг, — этот материк был закрыт для нас. Закрыт даже для тех, кто по естественным причинам был близок к первоисточнику, чьи дедушки-бабушки в детстве говорили на идише и учили Тору…

Но дедушки давно поменяли имена, а отцы — отчества, и на идиш наши старики переходили только для того, чтобы их не понимали внуки. Еврейство, вспухшее смертным проклятием в начале пятидесятых, вернулось затем в привычное российско-советское ощущение бытовой неловкости, в разновидность дурной болезни. Какие там мидраши, какие майсы, какие мудрецы? Десятилетия напролет под еврейским анекдотом имелось в виду нечто вполне убого-советское, описанное еще у Ильфа-Петрова, про Абрама и Сару, с картавинкой, в которой, надо полагать, и таился главный юмор…

Рядом с этими нехитрыми поделками мы чувствовали себя по-своему комфортно. Вышедшие из царской черты оседлости в советскую, мы даже не понимали, что с нами произошло. Мы были невыездные не только в Париж, это бы полбеды, — мы были невыездные в собственную историю и культуру…

Нас ждут открытия — и глобального, и вполне частного свойства.

Забавно мне было прочитать в этой книге несколько древних еврейских хохм, которые я десять лет напролет считал анекдотами про «новых русских». Это, в свою очередь, напомнило мне анекдот про мальчика, пришедшего из школы с удивительной новостью о том, что Христос был еврей. «Видишь ли, сынок, — ответил ему папа, — это были такие времена… тогда все были евреями!»

Похоже на то, что если не все, то очень многие шутки первоначально тоже были «евреями»…

Но это, действительно, частность. Главное же — дух трезвой и бесстрашной иронии, царящий на страницах этой книги. Иронии, никогда не устаревающей, потому что предмет усмешки — человек, а человек, в сущности, не меняется. Меняются, время от времени, названия империй вокруг него, но это тоже частность.