Ну и шалили на дорогах, как без этого. Частенько таких вот «шалунов» армейские патрули развешивали на придорожных деревьях; нередко попадались и оттащенные на обочину остовы сгоревших карет и телег. Лихое времечко настало, ох лихое… Какая тут может быть хандра? Тут ухо востро держать надо, чтобы в шкуре лишних дырок не понаделали.
Насмотревшийся на творившиеся на дорогах безобразия Рауль вскоре не выдержал и велел доставать из поклажи доспехи и оружие.
— Может, не стоит? — засомневался Пьер, сам между тем всю дорогу не расстававшийся с арбалетом. Да и парни его хоть на людях вооруженными до зубов и не показывались, но в карете у себя везли целый арсенал:- Вздернут на первом попавшемся суку и на бумаги не посмотрят.
— С армейскими завсегда договоримся, — только и покачал головой Луринга. — А вот с работниками ножа и топора общий язык найти куда сложнее.
Я в принципе с графом был абсолютно согласен, но натягивать кольчугу не хотелось просто жутко. Не на войну, чай, собрались. Хотя почему не на войну? На нее, родимую.
— Слушай, Себастьян, — отозвал меня в сторонку Рауль, — С Якобом и Эдвардом как поступим? Случись что — пара человек лишними не будут.
— А приготовлено для них что-нибудь?
— Разумеется, — даже несколько обиделся граф. — На всех брал.
— Тогда, пожалуй, лучше их все же вооружить. Куда им тут бежать без подорожных? Если местные за пару медяков не прирежут, так армейские вздернут. Или того хуже — в ополчение забреют.
— Вот и я так думаю, — кивнул Луринга и, приоткрыв дверцу, заглянул в карету, — А вы чего сидите, как неродные? Или особое приглашение надо? Разбирайте вещи!
— Зачем еще? — ожидаемо завозмущался Ловкач, — Я свидетель, я в армию не вербовался. И вообще, последний раз, когда я схватился за ножи, мне перерезали горло!
— Ты вон тем, — с усмешкой указал Пьер на висельников, болтавшихся на дубе неподалеку от облюбованной нами обочины, — объяснять будешь, что просто свидетель? Думаешь, они такие слова умные знают?
— А теперь у тебя меч, — сунул мошеннику снаряжение Рауль. — Если что, сразу голову с плеч — и мучиться не будешь. Благородная смерть, не абы что…
— Вам бы все только зубоскалить, ваше сиятельство. А у меня душевная травма, между прочим! — огрызнулся Якоб, рассматривая выданные ему вещи, и уже совершенно серьезно уточнил: — Ножи дадите?
— А тебе надо? — удивился граф.
— Запас карман не тянет.
— Посмотри в тюках. — Рауль махнул на закрепленные на крыше кареты мешки и повернулся к Эдварду: — У тебя, надеюсь, никаких душевных травм вид оружия не вызывает?
