С каждым произносимым им словом лицо мисс Фэрборн становилось все более печальным, и теперь она казалась совершенно беззащитной и уязвимой. Глаза же ее обрели необычайную глубину, взгляд их завораживал, так что Дариус даже забыл о своем гневе. А потом он вдруг осознал, что эти чудесные синие озера наполнились слезами. Черт возьми! Она готова была заплакать…
Но она все-таки сумела совладать с собой, и граф вздохнул с облегчением, хотя и в этот раз, как и прежде, оказался в проигрыше. Снова!
Он смотрел на Эмму, прищурившись и пытаясь понять, не намеренно ли она вызывала слезы. Он знавал многих женщин, способных на такую уловку. И все же было ясно: мисс Фэрборн действительно пыталась совладать со своими чувствами, а ее печаль казалась неподдельной.
Граф мысленно обругал себя за то, что говорил с ней так сурово, а она, шмыгнув носом, проговорила:
— Отец никогда не считал, что мой брат погиб, и я тоже не должна верить в его смерть. Роберт жив. Я в этом уверена. Я чувствую это сердцем. И всегда чувствовала. Знаю, что это звучит глупо. Даже Кассандра так считает, но я верю. И я не стану требовать доли наследства Роберта через суд.
Дариус с раздражением поморщился. Эта женщина явно не понимала, насколько уязвимо ее положение. Но как же ей объяснить?..
— Мисс Фэрборн, я могу силой заставить вас продать свою долю. Но если я это сделаю, то лишу вас всего в том случае, если выручка за продажу доли вашего отца отойдет другому наследнику.
Она обратила на него взгляд своих печальных синих глаз.
— Неужели вы будете настолько жестоким, что лишите одинокую женщину средств к существованию?
Глядя в эти прекрасные синие глаза, Дариус внезапно почувствовал, что гнев окончательно его оставил. И ему вдруг захотелось взять лицо Эммы в ладони и поцелуями осушить ее слезы.
— После гибели вашего отца нельзя рассчитывать, что аукционный дом обеспечит вам средства к существованию. Мистер Ригглз не сможет занять его место. Да и никто не сможет. Поэтому я не допущу еще одного аукциона. Поймите, если мы сейчас не продадим компанию, то через год она совершенно обесценится, так что не останется ничего ни для вас, ни для вашего брата, если он и в самом деле вернется.
Эмма всхлипнула несколько раз, потом пробормотала:
— Лорд Саутуэйт, я очень ценю и понимаю вашу озабоченность. Поэтому… предлагаю компромисс. Пусть Обедайя продолжает готовиться к следующему аукциону. И я постараюсь сделать так, чтобы аукцион стал как можно более успешным. Тогда вы поймете, что ошибаетесь.
