— Я не сомневаюсь, сэр, что прибудет еще одна партия товара, в том числе и новые картины. И наверное, книги. А также ящики с очень хорошим старым вином.
Эта ложь далась ей безо всякого труда; более того — прозвучала с удивительной легкостью. А следующий аукцион надо было провести как можно быстрее, потому что теперь на кону стояли не только ее гордость и воспоминания, но и нечто более важное…
— Вино?.. — осведомился граф.
— Да. Так мне сказали. Из поместья одного джентльмена, которого осаждают кредиторы… а платить ему нечем.
Граф вглядывался в лицо собеседницы, пытаясь понять, не хочет ли она от него отделаться. А Эмма старалась казаться невозмутимой, хотя и чувствовала, как от взгляда по телу ее волнами пробегала дрожь. И она молила Бога, чтобы ей удалось не покраснеть, потому что это стало бы явным свидетельством того, что она сделалась уязвимой в присутствии этого мужчины.
Внезапно взгляд его обрел теплоту — следовательно, он заметил ее волнение: она это поняла, прочла в его глазах. И теперь между ними возникла новая близость, волновавшая и тревожившая ее. Однако она опасалась, что граф намеренно старался ее смутить, чтобы сделать более податливой и чтобы доказать: вопиющее недоразумение становилось все менее вопиющим с каждой их новой встречей.
Тут он вдруг улыбнулся и сказал:
— А сегодня вы не в трауре…
Эмма в смущении разгладила бледно-розовый муслин у себя на плече и пробормотала:
— Я же не на людях. И я не принимаю сегодня. Так что сегодня меня никто не увидит.
— Вас вижу я.
Сидя на столе, он, казалось, нависал над ней.
Эмма едва заметно нахмурилась:
— Вы отчитываете меня за неподобающий вид?
Тут он снова улыбнулся, и эта его улыбка окончательно обезоружила ее.
— О, мисс Фэрборн, Боже сохрани! Напротив, я рад, что вы надели сегодня платье такого оттенка — оно очень вам к лицу. И, как вы сказали, никто вас сегодня не увидит, кроме меня. Здесь мы в полном уединении.
И это уединение… Оно действительно было полным. Правда, Обедайя оставил дверь чуть приоткрытой, но это совершенно ничего не значило.
— Вы собираетесь теперь остаться в городе, лорд Саутуэйт? — спросила Эмма, понимая, что должна хоть что-то сказать. — Я слышала, что вы предпочитаете свое загородное поместье даже во время сезона…
Он почему-то вдруг смутился и в ответ пробормотал:
— Ну… я здесь уже несколько дней… И думаю, что останусь еще на некоторое время.
«Не самая лучшая новость», — подумала Эмма и тут же спросила:
