Лорд провел в Баварии еще целых три месяца, собирая факты против Хаузера, и передал их для использования одному настроенному против него литератору. Он упомянул в связи со всей этой историей и имя Фейербаха, по поводу чего его сын, знаменитый философ Людвиг Фейербах, в одном из своих писем заявлял: «Лорд Стенхоуп — несчастный человек, который не оставляет попыток очернить память Хаузера, при том не стесняется злоупотребить именем моего отца».
Вообще именно таково было восприятие доброхотами лорда Стенхоупа. Однако такой резкой перемене в нем объяснения не находили. Ведь если бы он в самом деле разочаровался в парнишке и почувствовал себя обманувшимся, он просто мог бы бросить все и уехать домой в Англию, чтобы выбить из головы даже воспоминание об этой истории. Для чего же он еще несколько месяцев слонялся по Баварии, и зачем ему было тратить время, постоянно тревожа все еще больные раны? Должна же была быть серьезная причина, чтобы еще какое-то время продолжать терпеть то отвращение, которое во время его агитационного турне ему не раз давали почувствовать.
Что это была за серьезная причина? Уже и в те времена, то есть во время разведывательного похода лорда Стенхоупа, люди, возможно, что-то знали или подозревали по крайней мере, только не смели открыто выступить. Мы читаем туманные намеки про яд и наемных убийц. Обыватели устали от сенсаций со смертельным концом.
Более поздние «хаузерианцы» не были столь сдержанны. Они сопоставили факты, приняв во внимание визит Стенхоупа в Баден, и осмелились произнести громко: лорда Стенхоупа подкупил баденский великокняжеский двор!
Я тоже вынужден склоняться к чему-то в этом роде. Правдива ли история с подменой ребенка или нет, уж слишком много о ней говорили, но нн одной династии совсем не интересно, чтобы ходили подозрительные слухи о ее законности. Надо было заступить дорогу распространению слухов и сплетен, а наиболее подходящей фигурой для этого был как раз Стенхоуп, который в свое время немало сделал для того, чтобы питать эти слухи. Если же он сам первым заберет свои слова назад, то, заслышав о его покаянии, общественное мнение тоже сделает поворот. А лорд, по всему видать, был ловким дельцом: таким образом ему удалось не только вернуть, так сказать, колун от утерянного топорища, так ему еще и лезвие позолотили.
Самый последний вопрос: какую же правду можно извлечь из-под нагромождения загадок?
Если бы не Фейербах, который только хотел слегка ослабить путы тайны, я бы и сам считал, что доверчивые люди хотели раздуть молву до размеров истины. А так и я вынужден остановиться где-то на полпути и сказать: во всем этом могло что-то быть. Так же отношусь я и к истории с покушением. Факты подтверждают его, но другие факты говорят против. Я бы, со своей стороны, из контрдоводов исключил те, которые предполагают изначальную лживость натуры Каспара Хаузера. Враки подростка, переживающего переломный возраст, нельзя принимать как решающий аргумент. В особенности потому, как мы знаем, что и взрослые тоже не брезгуют подобным, причем в такой мере, что если бы ложь была жидкой, она затопила бы целые города и страны.
