Пауш, помощник лесника, около 3 часов пополудни видел одного незнакомца, повернувшего на дорогу, ведущую в городской парк. Это был мужчина высокого роста, лет сорока, а поскольку он поспешно закрыл лицо, свидетель постарался его повнимательнее разглядеть. На нем было длинное темносинее пальто с воротником, а на голове круглая черная шляпа. Насколько можно было судить, лицо у него было смуглое, усы тоже темные или черные. По мнению свидетеля, покушения тогда еще не случилось, потому что улицы были безлюдны, никакого следа взволнованной суеты.
Доннеру, директору садового хозяйства, в парке повстречался один незнакомец, но как только он взглянул на него, тот отвернулся и пошел обратно. На нем были темно-синее пальто и круглая черная шляпа.
Этого самого чужака в темно-синем пальто и круглой черной шляпе, с темными усами и бакенбардами в тот же день с утра видели полицейский Эрб и учитель Зайц. Все свидетели в один голос добавляли, что ни до, ни после они этого незнакомца не встречали.
Сторонники Хаузера победно указывали на незнакомца в синем пальто — вот кто убийца, юноша говорил правду. Их противники отмахивались — а что это доказывает? Что какой-то незнакомец побывал в городе Ансбахе? Город не огорожен стеной — кто хочет, тот и ходит. Возражение: да, это так, но Ансбах маленький провинциальный город, все друг друга знают, и какой-то незнакомец, который расхаживает по городу, опять исчезает, при том, что никто не знает, зачем он здесь, обязательно должен был привлечь внимание.
Конечно, фактами можно манипулировать по желанию, и уж если сто лет назад не прояснилась картина случившегося, то теперь на это нет никакой надежды.
Читателя может интересовать, как оплакивал лорд Стенхоуп своего опекаемого сына?
Хотя в момент смерти своего протеже лорд находился в Германии, он не поспешил в Ансбах, чтобы посетить могилу покойного. Вместо этого он поехал в Нюрнберг и стал искать свидетелей. Свидетелей? Для того чтобы еще раз подтвердить факты, говорящие в пользу опекаемого? Нет.
Лорд Стенхоуп разыскивал свидетелей прибытия Каспара Хаузера в Нюрнберг, и расспрашивал их о том, что подозрительного они находили тогда в его поведении, из чего можно было заключить, что Каспар Хаузер был обманщиком. Он не удовлетворился простыми людьми, а навестил и профессора Даумера, первого воспитателя мальчика, чтобы и у него что-то вызнать.
Об этом визите профессор вспоминал так:
«Лорд Стенхоуп в своей вызывающей удивление деятельности, направленной на оскорбление памяти убитого мальчика, среди прочих визитов посетил и мою скромную особу и, к моему великому удивлению, хотел принудить меня свидетельствовать против Хаузера. Он просто не обращал внимания на то, что я и моя матушка сообщали в пользу Хаузера, а ведь, казалось бы, интерес лорда был именно в том, чтобы его ныне покойного опекаемого сына не заклеймили как злого и недостойного, иными словами, что сам лорд не был жертвой постыдного обмана. Когда моя матушка заметила, что у него на уме, она с глубоким возмущением просила его не громоздить оскорбления II не позорить прах несчастного, кому когда-то он был воистину отеческим опекуном и о ком она сама абсолютно точно знает, что он не был ни обманщиком, ни подлецом. “Ему уже это не повредит”, — отвечал лорд и, покраснев, вдруг прервал свой визит и сбежал вниз по лестнице. Более мы его не видели».
