Наряду с умными дураками большим спросом пользовались разные уродцы — с лица и телом. Своим нелепым видом и убогой угловатостью они вызывали смех. Таким, должно быть, был дурачок Габора Бетлена. По старинным описаниям, звали его Судья Михай и был он «поелику дурен с лица». На свадебных празднествах Габора Бетлена ему тоже пришлось показать свое искусство. Это происходило так: разыгрывали пародию на рыцарский турнир, он ломал копья с другим дурачком по имени Черкес. Можно себе представить, с каким восторгом находившие особое удовольствие в грубых развлечениях господа наблюдали за схваткой двух уродцев. О результате автор хроники вспоминает: «Победа стала Черкесова, возле носа удар настиг Судью Михая, который более дурен тем самым стал».
Царь Петр Великий тоже любил шутки, а чтобы шутки не иссякли, держал при дворе даже не одного, а сотню шутов и уродцев. По большей части это были юродивые или бесформенные человеческие уродцы. Однако в их списке попадались все больше громкие имена: капитан Ушаков, граф Апраксин, князь Волконский и прочие. И это были не прозвища какие, забавы ради. В шапки с бубенцами и ослиными ушами, да в шутовские наряды царь в наказание за провинность облачал настоящих офицеров, графов и князей. Ежели кто из придворных согрешил или не склонил головы, царь отдавал того в придворные шуты. От какого бы древнего, столбового рода ни происходил, какой бы высокий чин ни носил, — напяливали на его голову шутовскую шапку, а затем знай выделывай те же унизительные коленца, что и самые подлые из дураков, коли не хочешь поплатиться жизнью.
С совершенствованием вкуса шуты при феодальных дворах полиняли. Их простоватые затеи уже не имели прежнего эффекта. Официальный чин шута исчез. Теперь уже только на подмостках сцены он продолжал жить тенью былого. Вместо шута примерно в XVIII веке при немецких княжеских дворах появилась новая фигура — советник по увеселениям. Этим странно-парадным чином удостаивали ученых мужей, которые в угоду княжьей милости опускались до уровня парасита. Их задачей было заботиться об увеселении гостей на пирах, даже ценой собственного унижения.
Мне известно об одном венгерском советнике по увеселениям, его звали Дьердь Вида. Вообще-то он был адвокатом, но претендовал на большее и пошел в шутники-затейники к Ми-хаю Телеки. И достиг-таки своей цели, став лейтенантом, что в те времена, в конце XVII века, было весьма почетно. Вида не был параситом, не строил из себя паяца, скорее из других делал посмешище. О его проказах говорит один стихотворный сборник. Конечно, в наши дни шут имел бы меньше успеха, как о том свидетельствует следующий пример.
