— Я уже лет сто не практиковалась! Буду квакать, как жаба.
— Для нас это было бы спасением, — отец ласково накрыл мою руку своей ладонью. — К тому же тебе самой не помешает душевный подъем.
Я уставилась в свою кружку. Терпеть не могу, когда папа вот этак читает мои мысли, будто пасторский сан наделил его сверхъестественными способностями.
— Хочешь, я буду тебе подпевать? — послышался сзади голос Черити. Она вошла с улицы, держа в руках целую охапку библиотечных книг. — Получится дуэт.
Черити с надеждой улыбнулась мне. Она любила петь, когда думала, что поблизости никого нет, но я знала, что ей не вытянуть целый псалом в людной церкви.
— Отличная мысль, давай так и сделаем, — сказала я.
Папа захлопал в ладоши.
— Черити никогда не подведет! — воскликнул он и прижал к себе нас обеих.
Воскресное утро.
Мне пришлось сидеть рядом с Доном Муни на скамье за алтарем, которую поставили для хористов. Черити уселась по другую руку от меня, нервно комкая программку. Дон проревел «Господь мой — крепость моя!» на добрых две октавы ниже, чем хор. Он пел так самозабвенно и так фальшивил, что я впервые ощутила к нему зачатки симпатии.
— До чего ж окна жалко, — прохрипел Дон мне на ухо, пока директор Конвей зачитывал свое традиционное приветствие. Дон глядел на застекленный проем над балконом, где толпились прихожане. Прежде там красовался витраж с изображением Христа, стучащегося в двери.
Чуть больше трех лет назад, когда пожар уничтожил балкон почти целиком, но не тронул витраж, все сочли это чудом, однако вскоре отец огорчил нас известием, что в ходе ремонта окна разбились вдребезги из-за неуклюже приставленной лестницы. Нашего скромного бюджета не хватило бы на реставрацию витражных стекол, изготовленных больше ста пятидесяти лет назад.
— Только об одном мечтаю — залезть бы в машину времени, вернуться назад и потушить огонь, — привстав, сипел Дон. — Тогда б они и нынче были целы.
Директор Конвей бросил на нас выразительный взгляд: шепот Дона напоминал скорее раскатистый рык. Я прижала палец к губам, Дон покраснел и плюхнулся обратно на скамью.
— Как я уже сказал, — продолжил директор, — Академия Святой Троицы предлагает надежду и помощь подросткам из всех слоев общества. В наших силах указать дорогу к успеху и тем, кому меньше повезло в жизни. Поэтому я прошу всех и каждого ответить себе на следующий вопрос: что вы можете сделать и сколько можете дать, чтобы даровать милость и спасение хотя бы одной-единственной душе?
