Каждое воскресенье мы отправлялись в Локсахачи, или Лерой, Тед и Эп приходили повидаться с нами. Лерой получил винтовку 22 калибра и считал, что он самый-самый. Тед после школы работал на другой заправке, а я в основном слонялась по Холидей Парк, потому что больше было нечего делать, а Кэрри не позволяла мне завести винтовку.
В сентябре я пошла в Среднюю школу флота и воздушных сил, наспех собранную в флотских бараках, оставшихся от второй мировой войны. Учителя были тоже из того, что осталось, и мне было скучно до жути. Пока что я держалась особняком, чтобы разглядеть, кто есть кто, прежде чем завести друзей. В школе было приличное число детей из богатых семей. Можно было сказать это по их одежде и по разговору. Я достаточно узнала из уроков английского к тому времени, чтобы знать, что у них правильная речь. Они держались подальше от простых ребят. Я ни с кем не водилась. Я знала, что не из богатых, но я же не ходила с пластиковыми прищепками на воротнике, как девчонки из простых. Мальчишки были еще хуже, у них были длинные сальные волосы и джинсовые куртки, на которых были нарисованы затекшие кровью глаза. Бедовые ребята, они носили эти куртки и черные мотоциклетные ботинки, и грязно сквернословили, когда сходились вместе.
В Долине мы все были одинаковые. Может быть, Черил Шпигельгласс была чуть побогаче, но пропасть не казалась такой глубокой. Здесь между двумя лагерями была проведена четкая черта, и я была уверена, что не хочу быть по одну сторону с неряшливыми ребятами, которые глазели на меня и вели грязные разговоры. Но денег у меня не было. Весь седьмой класс я раздумывала, как вести себя в этой новой ситуации, но мне удалось все рассчитать.
Для начала, у меня были хорошие оценки, а они были важны. Без хороших оценок нельзя было поступить в колледж. Даже в младших классах средней школы ребята из богатых говорили о колледже. Если я получала бы хорошие оценки, я могла бы получить аттестат и тоже пошла бы. Еще мне пришлось разучиться говорить так, как говорили дома. Я могла считать, что неправильная речь – мой единственный недостаток, но быстро выучилась говорить по-другому. Потом была проблема с одеждой. Я не могла себе позволить много хороших вещей. На следующую осень, когда Кэрри повела меня в магазин Лернера покупать одежду, я сказала, что мне не нужны блузки по два доллара. Как ни странно, она не стала сходить с ума. На самом деле ей, видно, было приятно, что я стала интересоваться своей внешностью. Это давало ей надежду на мою женственность. Она согласилась купить мне несколько хороших вещей из более дорогого магазина. Ребята в школе, наверное, замечали, что я долго ношу одни и те же вещи, но, по крайней мере, это были хорошие вещи. И я знала, что не смогу добиться признания, устраивая дома вечеринки. Что бы мы там делали, танцевали под шум с завода? И вовсе мне не хотелось тащить этих задавак домой. Я решила стать самым веселым человеком во всей школе. Того, кто умеет рассмешить, поневоле полюбят. Я даже учителей смешила. Это действовало.
