Гранатовые джунгли - Рита Мэй Браун

Актриса, Само остроумие, Красавица, Кулинар, Доброе сердце, Непочтительный обозреватель политических феноменов, И так далее. Если бы я стала перечислять ее выдающиеся достоинства, то ты, дорогой читатель, выбился бы из сил еще до того, как добрался до первой страницы. Так что просто скажу, что упомянутая женщина нашла время, чтобы играючи подтолкнуть меня по направлению к моей пишущей машинке. Конечно, после того, как ты прочтешь книгу, то, может быть, пожелаешь, чтобы она подтолкнула меня к чему-нибудь такому, что движется быстрее, чем пишущая машинка.

Спасибо Шарлотте Банч за то, что помогла мне получить годичное членство в Институте Политологии в Вашингтоне. Эта работа дала мне время, чтобы написать эту книгу. Спасибо Френсис Чепмен и Онке Деккерс, которые прочли путаницу, лишенную знаков препинания, и распутали ее. И спасибо Таше Берд, что выстояла вместе со мной, когда я была одна.

Никто не помнит своих первых шагов. Матери и тетушки рассказывают нам о нашем младенчестве и раннем детстве, надеясь, что мы не забудем то прошлое, когда они полностью держали в руках нашу жизнь, и втайне молясь, чтобы благодаря этому мы дали им место в нашем будущем.

Я ничего не знала о своих первых шагах до семи лет, а жила я тогда в Кофейной Долине, захолустном местечке в окрестностях Йорка, Пенсильвания. Проселочная дорога соединяла там дома, крытые толем и набитые чумазыми ребятишками, а воздух насквозь пропах свежемолотым кофе из маленькой кофейни, в честь которой звалось это место. Одним из этих чумазых ребятишек был Брокхерст Детвайлер, попросту Брокколи. Это из-за него я узнала, что я ублюдок. Сам Брокколи не знал, что я ублюдок, но мы с ним заключили одну сделку, которая и стоила мне моего блаженного неведения.

Однажды стылым сентябрьским днем мы с Брокколи шли домой из начальной школы «Вайолет-Хилл».

- Эй, Молли, я собираюсь отлить, хочешь поглядеть?

- Конечно, Брок!

Он зашел в кусты и хвастливо расстегнул молнию.

- Брокколи, что это у тебя вокруг письки какая-то кожица?

- Мама говорит, это меня еще не обрезали^>{1}.

- Что значит «обрезали»?

- Она говорит, что некоторым делают такую операцию, и эту кожицу отрезают, и что это имеет что-то общее с Иисусом.

- Как же я рада, что меня никто резать не будет.

- Это по-твоему так. Моей тете Луизе вот целую титьку отрезали.

- А у меня нет титек.

- Будут. У тебя будут большие вислые титьки, как у мамы. Они у нее ниже пояса свисают, так и прыгают, когда она идет.