Черил подслушала, как мы строим планы, и ухмыльнулась:
- Можете делать все, что хотите, только все будут смотреть на меня, потому что у меня самый красивый голубой наряд во всей пьесе.
- Никто не узнает, что это ты, потому что ты играешь Иосифа, и это всех собьет с толку. Ха! - злорадствовал Лерой.
- Вот поэтому все и заметят меня, потому что нужно особенное умение, чтобы хорошо сыграть Иосифа. Да и кто заметит Деву Марию, ведь все, что она делает - это сидит у колыбели да качает младенца Иисуса. Она мало что говорит. Любая немая может сыграть Деву Марию, только и нужно, что нимб приделать к голове. А для роли Иосифа нужен настоящий талант, особенно если ты девочка.
Разговор оборвался, потому что мисс Поттер прибежала за сцену:
- Тихо, дети, занавес сейчас уже откроется. Молли, Черил, по местам!
Когда занавес поднялся, среди матерей зашуршал восхищенный шепоток. Мегафонша сказала самым громким шепотом:
- Ну разве она не милочка?
Я и вправду была милочкой. Я глядела на младенца Иисуса с самым нежным видом, что могла изобразить, и все это время моя противница, Черил, держала руку у меня на плече, щипая меня ногтями, а в другой руке держала посох. На фонографе началась запись, и стало играть «Рождество». Волхвы вошли с самым торжественным видом. Лерой принес большой ларец с золотом и вручил его мне. Я сказала:
- Спасибо тебе, о король, ибо ты пришел издалека.
И тут Черил, эта крыса, говорит:
- Да, издалека! - громко, изо всех сил. Она не должна была это говорить. Она начала говорить все, что ей в голову приходило, лишь бы звучало религиозно. Лерой задыхался в своей бороде, а я так сильно качала колыбель, что кукла-Иисус упала на пол. Я решила, что в эту игру можно сыграть вдвоем. Так что я наклонилась над куклой и проговорила самым нежным голоском:
- О, милый мой малютка, надеюсь, ты не ушибся. Давай-ка, мама тебя положит в постельку.
Лерой чуть не умер на месте, не зная, что делать, и начал что-то еще говорить, но Черил отрезала:
- Не беспокойся, Мария, дети все время выпадают из колыбели.
Этого ей, жадюге, показалось мало, и вот она продолжает, как она была плотником в чужой земле, и как мы прошли столько миль, чтобы у меня мог родиться ребенок. Она трещала без остановки. Все время, что она провела в воскресной школе, теперь для нее окупилось, потому что у нее в запасе была одна история за другой. Я не могла больше терпеть, так что вмешалась, когда она рассказывала про мытарей:
