Опасайтесь лысых и усатых | страница 17
Родственники смущенно пожимали плечами и боялись смотреть мне в глаза.
Палочки и лесенка были такие тонкие, что всем ясно было — ничего, кроме детской игрушки, составить из них невозможно.
На этот раз Мастер принес брезентовый мешок и шесть полумесяцев из светлого металла. Наклонившись, он быстро соединил все бамбучины так, что получились длинные прутья, концы которых он пристегнул друг к другу. Что-то вроде длинного бамбукового огурца лежало теперь на ковре. Все это выглядело жидко, но, когда я увидел эту бамбуковую корзину, сердце мое стукнуло от волнения в первый раз.
«Неужели что-нибудь получится? — думал я. — А вдруг и вправду сейчас появится лодка?»
Неужели разрушится здание, фундамент которого стоит на тельняшке и зубе золотом, стены подперты милиционером-художником, а из окошек выглядывает чуть было не отрезанная голова Орлова!
— Сочленяем! — сказал Мастер и, привстав на колено, начал «сочленять» бамбук и полумесяцы.
Полумесяцы всовывались в корзину-огурец, распирали ее изнутри, изгибались так, что казалось, вся конструкция вот-вот лопнет. Каждый бамбуковый прут натягивался как тетива, а по форме напоминал лук. И когда последний полумесяц замкнулся, я увидел длинную и узкую птичью клетку, лежащую на ковре. — Каркас составлен, — сказал Мастер.
«Да ведь это каркас, — думал я, — а вовсе не птичья клетка. И разве клетка может быть похожа на скелет стремительного морского существа? Нерпа? Нет, нерпа коротка, угловата, а здесь легкость, полет».
В каркасе лодки видна была скорость, как в стреле, которая еще не выпущена на волю.
— Бью! — воскликнул вдруг Мастер и слегка ударил каркас ногой. Весь скелет чуть отъехал в сторону.
— Бью сильней! — сказал Мастер, ударил, и будущая лодка отпрыгнула к стене.
— Топчу! — воскликнул Мастер и топнул, наступил ногой на бамбуковые ребра. Они прогнулись под ударом, напряглись как пружины и отбросили Мастера так, что он еле устоял на ногах. — Бейте и топчите!
Смертельно побледнев, Мастер отошел к стене и встал, сложив руки на груди.
Родственники зашептались, глаза их расширились. Дядюшка Карп Поликарпыч поднялся, подошел к лодке, и в этот момент я проснулся. Я вдруг понял, что не желаю, чтоб с этого момента кто-нибудь прикасался к лодке, которая, только что родившись, обнаженная, лежала на ковре.
— Стойте! — сказал я. — Трогать лодку запрещаю! Мастер, продолжайте представление!
Теперь я понял, почему Мастер надел новый костюм и страстно захотел, чтоб фокус его удался. Что ж, разве зря мы с Орловым лазили в подвал?
