И в это сырое мартовское воскресенье я шел привычным маршрутом. Денег немного есть: вытащил из пальто в прихожей. Мать подумает, что просто засунула куда-то и забыла. Финансы не Бог весть, какие (кто-то даже не нагнется, чтобы поднять, если увидит такую сумму на дороге), но все же не с пустыми карманами шататься.
Сколько же раз, оглядываясь по сторонам, с ненавистью и завистью смотря на заляпанные весенней грязью джипы, броские вывески, яркие ларьки, в которых мне доступны были только жвачка или пара пирожков, — сколько же раз я страшно клялся и давал себе обещание, что наступит время, когда у меня все это будет, когда и я смогу войти в блестящие торговые залы и направиться в сторону компьютерного отдела, спросить там насчет новой звуковой карты или какой-нибудь программы; когда и я, вместо того, чтоб с замиранием сердца довольствоваться выставленным продавцом в витрине отрывком из «Двойного удара», нарочито равнодушно поинтересуюсь, не появилось ли чего нового с Ван Даммом; когда и я сяду внутрь своего квадратного джипа, держа в руке Marlboro, смотря на спешащих по раскисшему снегу прохожих.
Порой даже давал себе конкретные сроки: через год у меня будет видеомагнитофон, еще через год — свой компьютер, а потом придется как-то вписываться в местную братву, чтобы в конце концов плюхнуться и в собственный джип.
И не важно, какой целью. Вот через год — «видак». И точка. Через год. Уж каким Макаром я его добуду — не важно. Была однажды мысль: начать писать рассказы и продавать их в какую-нибудь местную газету. И я даже написал три, отправил их в «Вечерку», которую мы выписывали. Один про вампиров, два других — про ветеранов, вернувшихся с вьетнамской войны. Каждый аккуратно переписал в отдельную тетрадь. Хотел даже иллюстрации сделать, но заленился.
Итог — нулевой. На протяжении месяца с трепетом открывал газету и искал в заголовках свои названия. Тщетно. Даже в те дни, когда судьба, казалось, подавала знаки, будто сегодня, именно сегодня опубликуют, — ничего. Хотя, потом прикинул, что, даже если меня будут публиковать в каждом номере, на «видак» я заработаю не раньше, чем через два года. Нет, я не был в курсе гонораров, но просто прикинул примерную сумму. Все равно выходило очень долго. За это время вполне можно было найти какой-нибудь иной способ добычи денег.
Порой я возвращался к прежнему варианту — грабежу. Да, тогда я уже отчетливо понимал: это будет именно грабеж и за него можно вполне поплатиться свободой. Но не верилось, что на самом деле кто-то будет искать сопляка с пачкой перца, тогда как на улице разгуливают братки со стволами. И вообще — меня не поймают. Это кого-то другого могут изобличить, вычислить, но — только не меня, со мной такого произойти не может, я никогда не буду сидеть за прутьями решетки.
