Я-то тут при чем? Можно подумать, что я их силком сюда впихнул.
Порой бывает трудно понять людей.
А это в меня сели влюбленные. Как двери закрою, так они начинают целоваться. И целуются, и целуются, пока не приедут. А иногда останавливают меня. Я терпеливо жду. Хоть я и Лифт, но понимаю – любовь – это святое чувство.
Правда, иногда во мне бывает такая любовь, что хоть святых выноси. Но я эту псевдолюбовь стараюсь пресекать.
А эти пусть целуются.
Сегодня, наверное, зарплата у многих. Вы думаете, почему я догадался? Нет, не потому, что пьяных много, их всегда достаточно.
Деньги мужчины прячут.
Вот и этот, как вошел, так сразу давай по носкам рассовывать пятерки и трешницы. А последнюю трешницу сложить-то успел, а спрятать нет, я уже остановился и дверь открыл, а на площадке – его жена. Так он не растерялся и говорит ей так радостно:
– Представляешь Соня, три рубля в лифте нашел. – И показывает.
Но что ему Соня ответила, я уже не слышал – меня вызвал вниз еще один не совсем приятный тип.
Я его называю Плевако.
Не надо путать с кем-то из великих людей. Этот как заходит в меня, так начинает стены мои оплевывать.
А ведь взрослый мужчина.
С виду интеллигентный.
Я так думаю, что раз считается, будто лифты ничего не чувствуют, то он, очевидно, плюет в людей, а не в меня.
Да, скорее всего именно так.
И откуда у него столько слюны берется? А когда оплюет меня всего, сам так тихонечко вышмыгнет, чтобы о плевки свои не испачкаться.
И почему у людей в замкнутом пространстве какие-то непонятные инстинкты просыпаются?
Знакомиться всегда трудно.
А особенно для мужчины.
А особенно для трезвого.
Мой герой, может, для храбрости, а может, по случаю, с друзьями выпил два стакана портвейна, закусил зелёным лучком и терпеливо стал ждать около входа в меня свою пассию.
Они часто ездили вместе до седьмого этажа, где она жила, но ни разу не разговаривали. Он сам-то живет на десятом.
Она подошла.
Он нажал на кнопку с цифрой 7 и, повернувшись к милой девушке, почему-то стал по-идиотски улыбаться, чем очень ее озадачил. И вот где-то на уровне пятого этажа, обильно дыхнув на нее луково-винным букетом, наконец изрек:
– А вы красивая, хи-хи.
На что сейчас же получил совершенно точный, на мой взгляд, ответ:
– Сам дурак.
После этого мне оставалось только открыть двери на седьмом этаже.
Знакомство не состоялось.
А совсем поздно, когда я уже думал, что сейчас отдохну, нечто не то вкатилось, не то вползло в меня. Подняло почти до двенадцатого и остановило.
