– Знаешь, что это?
– Конечно, – уверенно ответил я, не желая ударить в грязь лицом.
– Я тоже, – заверил меня друг.
«Надо же, какой эрудит», – подумал я, потому что сам понятия не имел, что означает это мудреное название.
Друг, видимо, почувствовал мое тайное восхищение его глубокой осведомленностью и решил явить эту свою эрудицию во всем ее объеме:
– Для мужиков таблетка… – И, увидев недоумение на моем лице, пояснил: – Это чтобы сил было больше.
Пояснил и, похоже, сам поверил в то, что сказал, потому что добавил, задумчиво глядя на таблетку, занимающую чуть не половину его ладони:
– А то зачем бы она ее здесь оставила? – Потом, обратив взор на меня, вдруг вышел из задумчивости и сообщил мне радостно: – Но это, конечно, на двоих.
Я гордо отказался от своей доли.
Друг обреченно вздохнул и, снова уставясь на таблетку, попросил слабым голосом:
– Принеси, пожалуйста, воды.
Я мигом сбегал на кухню, налил полный стакан и принес другу.
– Послушай, – сказал я, – ты что, собираешься глотать ее?
– Конечно, – ответил мой отважный товарищ. – И не такие штуки глотал.
С этими словами он решительно вложил таблетищу себе в рот и, запрокинув голову, стал заливать ее водой из стакана. Я видел, как она медленно проходила по горлу. Еще одно усилие – и все.
Мы оба разом облегченно выдохнули.
И тут вернулась наша дама. Увидев меня со стаканом, а в руках друга – обертку от таблетки, она испуганно спросила:
– Вы чего это?.. – И не докончила, вдруг осознав, что ее таблетка находится уже внутри моего друга.
Глаза ее буквально полезли из орбит. Она трагически зашептала:
– Вы зачем таблетку проглотили, шизики?
– Знаем мы, зачем, – ответил я и браво ей подмигнул.
– Знаете? Господи, с кем я связалась?
Сказав это и помянув нехорошими словами швейцара, она быстро собрала свои вещички и исчезла.
Я стоял столбом, хлопал глазами, туго переваривая сенсационное известие, а друг, сразу все поняв, метнулся в ванную. Там, изрыгая из себя пенные по – токи вперемешку с проклятиями, он клялся, что больше никогда и ни за что не будет… Чего он никогда не будет, я уже не слышал за шумом спускаемой воды, но, конечно, догадывался.
А ведь верно: после этого случая мы стали как – то спокойнее воспринимать загадочную красоту ленинградских девушек и с большой осторожностью относиться ко всему, что получали из их рук, памятуя, что эксперимент на себе – не самый лучший метод познания истины.
На юридический факультет университета мы с ним все же поступили. И жизнь началась уже студенческая.
