И все-таки они – не толпа.
Толпе не нужна свобода.
А посетители выставок – это свободные люди…
…Людей было так много, что кого-нибудь из знакомых я мог бы пропустить. И тогда, вместо того чтобы обидеться на кого-то за невнимание ко мне, мне пришлось бы сносить обиду других на невнимание к ним.
Поэтому я смотрел по сторонам внимательно, а в это время ко мне подбиралось утверждение о том, что живопись – самое коммуникабельное из искусств…
…Красота этой девушки была ее рекомендацией, и я довольно опрометчиво доверился ей.
Не скажу, что она была Клаудиа Кардинале, но из того же района – точно.
Мне сразу понравилось в этой девушке все, тем более что, подойдя ко мне и позабыв про «Здравствуйте», она спросила:
– Я – красивая?
– Да, – улыбнулся я.
– Только не забывайте о том, скольких мужчин погубила женская красота.
И тогда мне пришлось сделать то, что я, на свою голову, делаю очень редко – промолчать на известную мне тему.
Я просто вздохнул:
– Сколько мужчин еще только мечтает об этом.
– А это вы написали эти картины?
– Да.
– А вы – гениальный?
– Не знаю.
Но, во всяком случае, ругают меня теми же словами, какими ругали Рембрандта, Гойю, Ван-Гога, Левитана и Малевича.
– Да-а…
А почему вы меня ни о чем не спрашиваете? – такие вопросы всегда двойственны: то ли девушка хотела услышать мой вопрос, то ли она хотела, чтобы я услышал ее ответ.
– Какую ты любишь музыку? – спросил я, сбивая ее с толку неожиданностью вопроса.
– Музыку? – нашлась она довольно быстро. – А разве это о чем-нибудь говорит?
– Конечно.
Это говорит о человеке очень многое.
– Ну, хорошо, – девочка на мгновенье прищурила свою память:
– Я люблю Чайковского.
Ну и чем это говорят мои слова?
– Твои слова говорят о том, что ты – врушка.
– Ну, ладно, – ответила девушка, и было непонятно: примирилась она со своим обманом или с моей правдой. – Спросите меня еще о чем-нибудь.
– Как тебя зовут?
– Злата.
Только не говорите мне, что это имя мне очень идет.
– Это имя тебе действительно очень идет, но я не скажу тебе об этом, если тебе это неприятно.
– Приятно, но просто все на свете так говорят.
– А разве ты уже познакомилась со всеми на свете?
– Так говорят все, кого я встречала.
– Значит все, кого ты встречала, говорили тебе приятные слова, – я с самоуверенность старого дурака вел ее по разговору.
И вот тут-то Злата меня поймала:
– Да.
Только почему-то я не хочу, чтобы вы – оказались таким, как все.
Будь я цветком, от этих слов я расцвел бы, не дожидаясь весны.
