Хотя в целях самозащиты убивать можно. Иногда это и есть тот самый единственный выход, и его использование – единственный шанс остаться в живых. Я глубоко вздохнул. Решение пришло само собой. Вопрос ясен: он или я? Какие тут могут быть сомнения?
Слушая полковника, я не показывал своего удивления.
– Петр Сергеич, да ну их всех к черту – и «узкоглазых», и всех остальных… Я же вышел, несмотря ни на что, и сейчас это главное. У меня есть просьба, но…
– Чего замолчал? Промычал «а», не тяни и с «б».
– Не сочтите за нахальство или карьеризм, но мне грех не открыться в такую минуту.
Я пошел ва-банк.
– Не тяни быка за хвост, ты же солдат!
– Вы не могли бы позвонить сейчас комдиву и рекомендовать меня на должность комбата? Уж очень я хочу эту должность! Всегда хотел, а теперь особенно.
– Вот тебе раз!.. Он же тебе и так обещал, при мне дело было! Зачем лишний раз комдива напрягать?
Я продолжал давить:
– Обещать-то обещал, но я пупом чувствую, что с вашей подачи это будет и быстрее, и надежнее.
– А почему сейчас, что за спешка?
Полковник явно не понимал моих намерений.
– Да потому, что завтра и обратиться к вам с таким делом не посмею, а сегодня мы как бы братаемся, вот и использую ситуацию.
– А сегодня, значит, ничего? Ну ты боец как есть боец! Ладно, хрен с тобой: герою можно немного и потрафить. Так и быть, позвоню.
«Побудь кандидатом, побудь, – подумал полковник. – Хоть умрешь с хорошей мыслью!» – Пошатываясь, он поднялся со стула и пошел к телефону.
Вообще-то он ничего не имел против майора Груздева. Но тот вопреки всему вышел живым из ситуации, откуда вернуться по всем параметрам невозможно. В спецслужбах знают, что один раз выйти из безвыходной истории можно – это вопрос везения. Но агент, который выходит из безвыходной ситуации дважды, попадает под серьезное подозрение. Если же трижды, то он предупрежден об опасности, то есть предатель. Груздев почти пять дней пробыл в безвыходном положении. Не было никакой объективной причины, чтобы он остался в живых. Ведь все остальные, как и предполагалось, погибли! А то, что он привел за собой сержанта, доказывало, что он знал ситуацию и действовал достаточно расчетливо и грамотно. Значит, его предупредили… И сделать это могла только вторая сторона.
– Виктор Егорыч, это Векшин. Тут такое дело…
Полковник говорил вполголоса, чтобы я его не слышал.
Воспользовавшись моментом, я подошел к столу и бросил в рюмку полковника еще одну таблетку, но уже другого действия. Она мгновенно растворилась в водке.
