Из ямы показалась голова главного философа.
— Понимаешь, сержант, — попытался объяснить он, — известны случаи, когда мертвые тела двигались и производили шум. Это все из-за непроизвольных сокращений мышц.
— Наш философ, несомненно, прав, — подтвердил Ветром Сдумс. — Я тоже где-то читал об этом.
— О. — Сержант Колон окинул взглядом толпу. — Ну ладно, — несколько неуверенно произнес он. — Тогда, полагаю… все в порядке.
— Вот и прекрасненько. Мы уже закончили, — кивнул аркканцлер, выбираясь из ямы. — На мой взгляд, достаточно глубоко. Ну что, Сдумс, пора собираться вниз.
— Я и в самом деле искренне тронут, — сказал Сдумс, устраиваясь в гробу.
Гроб, кстати, был весьма неплохой, из покойницкой на улице Вязов. Аркканцлер позволил мертвецу самому выбрать последнее пристанище.
Чудакулли взял в руку киянку. Сдумс снова сел.
— Я причинил вам столько беспокойств…
— Это верно, — согласился Чудакулли, оглянувшись на волшебников. — У кого кол?
Все посмотрели на казначея. Казначей выглядел совершенно несчастным. Он порылся в мешке.
— Честно говоря, ни одного нормального кола я не нашел, — признался он наконец.
Аркканцлер прикрыл глаза ладонью.
— Хорошо, — тихо произнес он. — Знаешь, почему-то я не удивлен. Совсем не удивлен. И что ты притащил взамен?
— Я взял у садовника полено… — негромко ответил казначей.
— Это все от нервов, — поспешил заметить декан.
— Полено… — повторил аркканцлер. Его самообладанием можно было гнуть подковы. — Хорошо.
Казначей протянул ему кривую колобаху.
— Все в порядке, — попытался упокоить всех Сдумс.
— Сильно сомневаюсь, что смогу вбить это… Разве что дам им тебе по голове…
— Мне все равно, уверяю тебя, — заверил его Сдумс.
— Правда?
— Все дело в принципе, — указал Сдумс. — Если ты дашь мне поленом по голове, а сам будешь думать, что вбил в мою грудь кол, этого, вероятно, будет достаточно.
— Ты очень порядочный мертвец, — с уважением промолвил Чудакулли. — Не всякий способен похвастаться такой силой духа.
— Тем более что дух давным-давно мертв, — высказался главный философ.
Чудакулли свирепо взглянул на него и театральным жестом легонько стукнул Сдумса поленом.
— Прими же этот кол!
— Благодарю, — сказал Сдумс.
— А теперь давайте закроем его крышкой и пойдем обедать, — предложил Чудакулли. — Не волнуйся, Сдумс. Это должно сработать. Сегодня — последний день твоей жизни после смерти.
Сдумс лежал в темноте и слушал, как по крышке стучит молоток. Потом послышался глухой удар, и в адрес декана, который толком гроб удержать не может, понеслись приглушенные проклятия. Стук комков земли по крышке гроба становился все более тихим и отдаленным.
