Май как май…
Как же быстро букашки
Все очнулись – поля перейти…
Сквозь чащобу прошёл незаметно,
Опьянённый дорогой сквозь лес…
Запах хвои и ландышей бледных.
И ещё один во поле крест…
* * *
Не возвратился вкус и цвет…
Всё прибавляет ход свой время…
И твой склонённый силуэт
Приходит ночью, гладит темя –
И прогоняет чуткий сон.
Вновь потолок – в полосках света,
Как будто длинный перегон
Из марта в сумрачное лето,
Где свет мелькает за окном,
На стыках рельс мотает лихо…
И в прошлом встреча за углом.
…Снег сыпет в форточку. Так тихо…
* * *
Вернулась внезапно жара
Напомнить об огненном лете,
Что всё сокрушило вчера,
Оставив мир в выжженном цвете,
Где чёрные ветки торчат
Из белого снега, как прутья,
Где близкие люди молчат
И снег отливается ртутью,
Где низкого неба навес
Так давит на сердце,
Что страшно.
Там тёмным становится лес,
А многое вовсе не важно.
* * *
Как скоротечно ветреное лето…
Как суетлива призрачная жизнь…
Вновь жмуришься от солнечного света
И говоришь себе: не плачь, держись!
Лови лучи, что пряно пахнут мятой,
И изучай на небе облака.
Наедине с волнами и утратой,
Как рыба, плавай в омуте садка.
Всё мнится голос, будоражит эхом,
Что растворил плевавший снегом март.
И прячешь от людей тоску за смехом,
Как в разноцветном всполохе петард.
Рвануть чеку,
Забредив пляской света,
Что стёртое лицо проявит в миг.
Так одиноко и пустынно лето!
Вкус волчих ягод леденит язык.
* * *
Ничего другого не ждала:
Лишь печаль о том пылавшем лете,
Где под солнцем сквозь дымы жила –
Не одна совсем на белом свете.
Солнце в нём стояло без лучей,
Словно гонг лунищи в полнолунье.
Не была я в лете том ничьей.
А кукушка оказалась лгунья:
Надрывалась сквозь угар и дым
Родниково-чистым метрономом.
Выстрелила ветка холостым
Под ботинком, жавшим ногу, новым,
Обломилась, высохнув в траве,
Пожелтевшей, будто бы мочало.
Не мелькнуло мысли в голове,
Что конец имеет и начало.
* * *
Тисками зажала тоска.
И в лете теперь неуютно.
Я вспыльчива стала, резка.
День завтрашний видится смутно.
И больше уже никогда
Не кинуться с рёвом в объятья.
…Бежит ключевая вода,
Полощет оборки у платья.
Не спрятаться больше никак
От мира, уткнувшись в колени.
Гоню прочь нахлынувший страх…
А близкие, зыбкие тени
Бредут позади в немоте,
Не слушая больше о бедах,
На вечной теперь высоте,
