Перми нет?! И Кракова?
- Куда уж Кракова! Если Цюриха нет, то Кракова уж и подавно-то... - растерянно
бормотал сосед, чувствуя покалывание от щетины на влажной щеке Анатолия
Федоровича.
Вдыхая запах несвежего соседского тела, отчасти напоминавший душок от марли, которой
прикрывают квашеную капусту, Карьеров быстро успокоился. «Вот ведь эко», -вертелось в
его голове запоздало, - уж коль сосед, тварь ничтожная, щен несмышленый, мне как-то, дескать, ближе выходит, чем друг сердечный, то ведь и…»
Запутавшись окончательно во всех этих «вот», «ведь» и «как-то», разум Карьерова
возмущенно, как ему показалось, икнул, и перед глазами на секунду возникла картина
полугодичной давности, когда он, полупьяненький и нелепый, вернувшись домой из
сумасбродной командировки в Одессу, открыв дверь тихонько, в третьем часу ночи
обнаружил в коридоре, прямо на грязном полу, свою жену, соседа и кота. Они были
настолько увлечены противоестественным соитием, что не сразу заметили ошеломленного
Карьерова, а заметив, - не сразу остановились. Анатолий Федорович непроизвольно
вздрогнул, вспомнив похотливый приглашающий взгляд распаленного кота…
- Э-э, словом… - пробормотал он, неловко высвобождаясь из пахучих соседских объятий.
- Не прощаюсь, ага! - и принялся пятиться по-рачьи, делая руками пассы.
Сосед, впрочем, уже потерял к нему интерес. Пристроившись подле двери Карьерова, он
повернулся к нему спиной и, как-то тяжело навалившись на косяк всем телом, утробно
замычал. Карьерова аж передернуло от омерзения при взгляде на желеобразную спину
соседа. Под заскорузлой майкой перекатывался жир.
Давясь от противоречивых эмоций, захлестывающих разум подобно волнам приливного
океана, Анатолий Федорович, ухватившись покрепче за мешок, поспешил вниз по
лестнице. На нижней ступеньке первого этажа он поскользнулся и чуть было не свернул
себе шею, ибо послышалось ему, что сверху скрипнула приоткрываясь дверь его квартиры
и раздалось тихое мяуканье, сопровождаемое мычанием.
- Грязь, грязь, - бормотал он, стараясь втянуть голову в плечи так, чтобы не видеть серой
давящей пустоты, раскинувшейся перед домом.
Бродя по пустынной улице, Карьеров толком не понимал цели своего путешествия. То
казалось ему, что он с утра запланировал зайти к Манну и высказать наконец закадычному
другу все, что накипело на душе, то вдруг бредилось, что на самом деле путь лежит в
продмаг за двумя бутылками водки и лещом и что это сосед послал его с хитрой улыбкой; то подумалось, что надобно зайти в контору и посмотреть – готов ли квартальный отчет по
