— Какой ты рыбак… — гремел надо мной Гарик.
— А ты думал, тюря, лещи тебе в лодку будут прыгать? Шире рот разевай! Кто же на озере орёт как оглашенный, дурная твоя голова ни одного уха? — орал Гриб.
— Ты мне про весло и не заикайся! Как будто я весло в руках не умею держать…
— Не надо было этого брать, — глянул на меня Федя. — Была бы рыба.
— Ты, Сергей, как будто первый раз на озере? — уставился на меня и Гарик. — Гремишь, как чёрт знает кто…
— Кочерыжка! — обозвал меня Федя.
— А где мои черви? — спросил Гарик.
Во время их возни одна банка с червями упала за борт.
— Утонула, — сказал я.
— Сидел бы ты лучше на берегу…
— Лезут тут всякие в лодку, — сказал Федя.
До драки не дошло. Они ещё минут пять костерили меня. Я терпел, ничего не поделаешь. Только раскрой рот — могут дать и по шее. Особенно этот Гриб. Врезал бы я ему по губе, да боюсь, из лодки выкинет. А до берега далеко.
Сорвав на мне зло, они стали ругаться потише, а потом совсем перестали. Выдохлись. Сначала уселся Гарик, потом Гриб. Федя велел мне грести.
Я безропотно взялся за вёсла. Я думал, что надо к берегу, но Федя приказал грести дальше к мысу, который далеко вдавался в озеро. На мысу белела большая берёза. На неё и велено было мне держать.
Я старался изо всех сил. Гарик ничего, а Федя морщился, глядя на меня. На минутку отпустив вёсла, я содрал с себя рубаху. Они с завистью посмотрели на меня, но раздеваться не стали. Из упрямства. Солнце припекало всё сильнее. Первым не выдержал Гарик. Глядя на берёзу, до которой было ещё далеко, он сказал:
— Кто-то кусает в лопатку… Серёга, посмотри.
Быстренько сдёрнул с себя рубашку и майку. Я даже смотреть не стал: никто его не кусает.
— Думал, клещ, — сказал Гарик.
Федя, сощурившись, поглядел на солнце, потом стал щупать свою рубаху.
— Весной покупали, а гляди — уже выгорела!
И, покачав головой, тоже разделся. Рубаху спрятал в корзину. Заметив мою усмешку, взял кепку и надел. Теперь он сидел как под зонтиком.
За мысом мы остановились. Федя вдруг стал очень серьёзным. Огляделся по сторонам и вытащил из корзинки небольшую банку, из которой торчал чёрный шнур, напоминающий электрический провод.
— Бомба, — шёпотом сказал Федя. — Сам сделал. Это я из-за неё задержался.
Мы с Гариком опасливо посмотрели на бомбу. Мне сразу и в голову не пришло, для чего она предназначена. Гриб нагнулся и стал смотреть в воду. Я тоже посмотрел: ничего не видно. Верхний слой прозрачный, а глубже — чернота.
