Коля помолчал. Он смотрел на остров. И глаза у него были печальные. Да мне и самому было жаль Смелого. Наверное, его убили…
— Это кричал не Смелый, — продолжал Коля. — Благим матом орал Плешатый. Вот что получилось. Дьявол выколол Смелому глаз, потом отрубил пальцы на правой руке. И велел своим помощникам отпустить Смелого. Они вчетвером его всё время держали. Плешатый думал, что калека теперь ничего не сделает. Но как только Смелого отпустили, он тут же вырвал из рук Дьявола штык и насквозь проткнул ему брюхо. Штык так и вышел со спины. Беляки сначала рты разинули, а потом опомнились и выпустили семь пуль в Смелого. Но было поздно, Плешатый уже издыхал.
Два дня лежал Смелый на острове. И только вороньё кружилось над ним. Ночью приплыл на остров сын Смелого и захоронил батьку. А чтобы беляки могилу не раскопали, сровнял её с землёй. И подался добровольцем к красным. На фронте познакомился с санитаркой и женился на ней. Он был уже красным командиром. А потом бандиты убили сына Смелого. Он воевал в коннице Котовского. Сам Котовский шёл за его гробом и нёс на подушке ордена. Храброго человека хоронили.
А жена с мальчонкой уехала в Ленинград и там жила. Вырос у неё сын; очень, говорят, был похож на отца и деда. И такой же оказался смелый. Лётчиком стал. Ленинград защищал в эту войну. Про него весь фронт знал. Во всех газетах писали. А фрицы, заметив его в небе, шарахались в разные стороны. Классный лётчик был. Сбил фашистов видимо-невидимо. Кончилась война. Живыми остались лётчик и его жена. После войны у них родился сын. Лётчик стал испытывать новые самолёты. И однажды, как Чкалов, разбился насмерть. Ему Героя Советского Союза присвоили. Генерал авиации в газете об его подвиге написал. Жена лётчика через месяц померла. Она после голодовки в Ленинграде больная была. Что ты хочешь, в войну им в день по сто граммов хлеба выдавали. А тут ещё такое горе… Остался их сын один. Бабушка его померла ещё в войну. В блокаду. Есть у него родня в нашей деревне, только он её и в глаза-то не видел. Похоронил мать и прямо с кладбища куда-то ударился. Бросил квартиру и всё такое. Лет шесть ему тогда было. Искали-искали его с милицией, да так и не нашли. Город громадный. Пропал мальчонка. Может, с горя в реку сиганул? Или под трамвай? Сколько ему тогда было, дурной ещё…
— Живёт где-нибудь, — сказал я.
— Наверное, и фамилию свою забыл.
— Ты помнишь, что делал в шесть лет?
Коля почесал переносицу, подумал.
