О'Брайен посмотрел сначала в свой стакан виски, а затем на старика.
— Простите, сколько лет, вы сказали?
— Двадцать пять или двадцать шесть, а может быть и чуть больше. Но уж точно не шестнадцать. Даже если выпить много лишнего.
— А вы говорите об Эйлин Гленнон? Мы вообще говорим об одном и том же человеке?
— Я говорю об Эйлин Гленнон, так ее звали. Она пришла сюда в четверг, заплатила за неделю вперед и сказала, что придет за ключом в субботу. Да, Эйлин Гленнон.
— А не могли… не могли бы вы описать ее поподробнее, мистер О'Лафлин?
— Конечно, могу. Это была высокая девушка, дородная такая, ростом выше метр семьдесят пять. У меня было время внимательно рассмотреть ее, пока мы разговаривали. У нее были черные как смоль волосы, большие карие глаза и…
— Клэр, — сказал вслух О'Брайен.
— Что?
— Сэр, она ничего не говорила о другой девушке?
— Нет.
— Она не говорила, что хочет привести сюда другую девушку?
— Нет. Но это меня не интересовало. Какое мне дело? Ты снимаешь комнату — комната твоя.
— А вы ей это сказали?
— Ну, мне кажется, я дал ей это четко понять. Она сказала, что ей нужна тихая комната, где много солнца. Как я понял, солнце не было главным условием. Когда сюда приходит человек и просит тихую комнату, мне сразу становится понятным, что они не хотят, чтобы их побеспокоили, и ей я тоже намекнул, что их никто не побеспокоит. Я уж во всяком случае — точно. — Старик на время замолчал. — Ты, конечно, понимаешь, что я говорю с тобой как мужчина с мужчиной, О'Брайен.
— Спасибо. Я это ценю.
— Не подумай чего плохого — у меня здесь не бордель, но я к своим постояльцам не придираюсь по пустякам. В этом городе уединение дорогого стоит. Я понимаю так, что каждый человек иногда имеет право запереться от всего мира.
— И у вас создалось такое впечатление, что Эйлин Гленнон искала такого уединения?
— Да, парень, именно такое впечатление у меня и создалось.
— Она ни о ком другом не упоминала?
— Зачем ей упоминать о ком-то другом?
— Она расписалась у вас, что сняла комнату.
— Это не в моих правилах. Она заплатила за неделю вперед, и я дал ей расписку. Больше ей ничего не надо. Гарри О'Лафлин — человек честный. Он всегда держит свое слово.
— И она больше не пришла?
— Не пришла.
— А сейчас, мистер О'Лафлин, я прошу вас припомнить как следует: в субботу, когда Эйлин Гленнон должна была занять эту комнату, никто не приходил… никто не спрашивал ее здесь?
— Никто.
— Пожалуйста, припомните: не приходила ли сюда и не искала ли ее шестнадцатилетняя девушка?
