Они продолжали арестовывать бандитов и наркоторговцев, мошенников и насильников, пьяниц, наркоманов и проституток. Они боролись, как могли с бродяжничеством и попрошайничеством, пресекали подпольные тотализаторы, разгоняли притоны и нелегальные сборища, ловили лихачей-водителей, проезжающих на красный свет, пресекали войны между бандами. Они спасали кошек, малолетних детей и женщин, чьи каблуки застревали в уличных водосточных решетках. Они переводили школьников через дорогу. Они делали все абсолютно так же, как всегда. За исключением одной особенности.
Особенность эта заключалась в том, что их повседневные обязанности, вещи, которые они привыкли делать каждый день и называть своей работой, — все это превратилось в хобби. Можно назвать это увлечением или как угодно, но несли они свою службу добросовестно, порой даже лучше, чем обычно. Теперь они стали щепетильней выполнять свои обязанности, прикрываясь отработкой тех досадных мелочей и незначительных правонарушений, которые всегда занозой сидят в заднице любого полицейского. Но, по совести говоря, они использовали эти мелочи для работы над делом Клинга. Никто не называл это дело делом магазина «Книголюб», или делом Клэр Таунсенд, или делом о бойне в книжном магазине, или чем-то в этом роде. Для них это было делом Клинга. С самого утра, когда начался их рабочий день, и до самого его завершения они активно работали над этим делом — прислушивались, высматривали и выжидали, не подвернется ли что-нибудь по этому делу. Несмотря на то, что официально для расследования этого преступления было выделено только четыре человека, на охоту за убийцей из книжного магазина вышли все двести два полицейских, работающих на участке.
Среди этих полицейских был Стив Карелла.
Прошлой ночью он добрался домой лишь около полуночи. В два часа ночи, потеряв надежду заснуть, он позвонил Клингу.
— Как ты, Берт?
— Нормально, — ответил Клинг.
— Я тебя не разбудил?
— Нет, — ответил Клинг. — Я не ложился.
— Что ты делал, парень?
— Смотрел в окно. На улицу.
Они поговорили еще немного, потом Карелла попрощался и повесил трубку. Он не мог заснуть до четырех часов утра. Образ Клинга, одиноко стоявшего у окна в своей комнате и смотревшего на улицу, продолжал будоражить его сон. В восемь часов утра он проснулся, оделся и поехал на службу.
Мейер Мейер был уже в конторе.
— Я хочу кое-что обсудить с тобой, Стив, — сказал Мейер.
— Валяй.
— Ты веришь, что убийца — психопат?
