— Делайте в окно, — в полном отчаянии сказал капрал.
— Вы забываете, — указал Швейк, — что арестантам подходить к окну не полагается.
— В-третьих. — продолжал вольноопределяющийся, — в вагоне должен быть сосуд с питьевой водой. Об этом вы тоже не позаботились. Кстати, на какой станции будет раздаваться обед? Не знаете? Ну так и знал, что вы и об этом не информированы!
— Теперь вам ясно, господин капрал, — заметил Швейк, — что возить арестантов, — это вам не фунт изюма. О нас нужно заботиться. Мы не простые солдаты, которым приходится заботиться самим о себе. Нам все подай под самый нос, на то существуют распоряжения и параграфы, которые должны исполняться, иначе, какой был бы порядок? «Арестованный человек, все равно как ребенок в пеленках, — как говаривал один мой знакомый громила, — за ним необходимо присматривать, чтобы не простудился, чтобы не волновался, был доволен своей судьбой и чтобы никто бедняжку не обидел…» Впрочем. — сказал Швейк, дружелюбно глядя на капрала, — когда будет одиннадцать часов, будьте любезны мне это сказать.
Капрал вопросительно посмотрел на Швейка.
— Вы, видимо, хотите меня спросить, зачем вам нужно меня предупредить, когда будет одиннадцать часов? Дело в том. господин капрал, что с одиннадцати часов мое место в телячьем вагоне, — торжественно объявил Швейк: полковник подверг меня дисциплинарному взысканию на три дня. В одиннадцать часов я приступил к отбытию наказания и сегодня в одиннадцать часов должен быть освобожден. После одиннадцати часов мне здесь делать нечего. Ни один солдат не может оставаться под арестом дольше, чем ему полагается, потому что на военной службе дисциплина и порядок прежде всего, господин капрал.
После этого удара несчастный капрал долго не мог притти в себя. Наконец он осторожно возразил, что не получил никаких письменных распоряжений.
— Милейший господин капрал, — сказал вольноопределяющийся, — письменные распоряжения сами к начальнику конвоя не прибегут. Если гора не идет к Магомету, то начальник конвоя должен итги за распоряжениями сам. Вы в настоящий момент попали в необычную ситуацию: вы не имеете решительно никакого права задерживать кого-либо, кому полагается выйти на волю. С другой стороны, никто не имеет права покинуть, согласно предписаниям, арестантский вагон. По правде сказать, не знаю, как вы выберетесь из этого гнусного положения. Дело ваше чем дальше, тем хуже. Сейчас полчаса одиннадцатого.
Вольноопределяющийся спрятал часы в карман.
