Послышался чей-то смех. Я оглянулся и увидел Хоги, который смеялся, просунув голову в прорезь палатки. Затем он вошел. На нем был желтый клеенчатый плащ, блестевший от дождевой воды. Хоги был такого высокого роста, что сразу занял целый угол палатки. Ему пришлось наклонить голову, иначе его шляпа уперлась бы в полотнище.
— Мне почудилось, что здесь кого-то убивают, Эд, — сказал он, — вот я и зашел посмотреть.
Я улыбнулся ему в ответ:
— Ты недавно вернулся, Хоги?
— Несколько минут назад. Все о'кей. На следующей неделе перебираемся в Саут-Бенд. Площадка там не хуже здешней.
С тех пор как агент, занимавшийся нашими делами, нас покинул, Хоги уезжал несколько раз в неделю, чтобы решать наши материальные проблемы. Но обычно его работа состояла в том, чтобы рассказывать сальные анекдоты в маленьких шапито. Число городов, в которых его номер был запрещен, было столь велико, что он решил не выступать до конца сезона.
— Как поживает шимпанзе? — спросил я. Его лицо стало серьезным.
— Все еще болеет. Я заскочил в фургон посмотреть, как дела. Улучшений нет. А где Эм? Играет?
Я ответил утвердительно, и он ушел. Дождь припустил сильнее. Он дробно стучал по полотнищу над моей головой. Вдали послышался гром. Его глухой, но грозный рокот невольно внушал страх. Можно сколько угодно рассуждать про облака, которые сталкиваются между собой, — страха этим не уймешь. Гром похож на ворчание ужасного зверя; ты не можешь различить его по тому звуку, который он издает, но чувствуешь, что он огромен, как ночь, а его приближение таит смертельную опасность.
Я надел плащ и вышел на центральную аллею. Дождь барабанил по моей шляпе. Ярмарочная площадь раскисла. К счастью, опилки поглощали грязь. Больших луж тоже не было, потому что площадь располагалась на склоне, и вода успевала стекать.
Я пересек центральную аллею и направился к зеленому фургону, который стоял за балаганом с уродами. В фургоне горел свет. Когда я постучал, голос Ли Кэри ответил, что я могу войти. Он встретил меня с улыбкой:
— Можешь включить проигрыватель. А я на минутку выйду.
— У тебя есть новые диски?
— Альбом Джимми Дорсея. Приличная халтура.
Он натянул плащ и вышел. Я включил проигрыватель и поставил пластинку Джимми Дорсея. Это действительно была довольно приличная халтура, но я не мог сосредоточить внимание на музыке, потому что гром полностью ее заглушал. Послав все к черту, я вышел на улицу.
А там уже был настоящий потоп. Я ринулся к нашему балаганчику. Дядя Эм стоял у палатки. Он пытался укрыться от порывов ветра за тележкой продавца воздушной кукурузы. Я постоял рядом, пока дождь и ветер не начали стихать, а затем дядя Эм вернулся в игорную палатку.
