Британцы внимательно следили за развитием обстановки на авиационном фронте. Проанализировав свои потери бомбардировщиков, они пришли к весьма неутешительной мысли, что эти потери чрезвычайно высоки. В этой связи британское авиационное командование приняло решение о том, что во время налетов на рейх бомбардировщиков будут сопровождать истребители. Уже со следующей недели британские «Ланкастеры» тянулись к границам рейха в сопровождении «Тайфунов» или «Спитфайеров». Одна из таких комбинированных групп сумела прорваться к цели и успешно бомбить артиллерийский завод Круппа, были разрушены два цеха, и погибло много рабочих и инженеров. Наши истребители-перехватчики несколько раз пытались перехватить эту группу, но «Спитфайеры» успешно нейтрализовали атаки наших истребителей, позволив «Ланкастерам» выйти на цель и успешно отбомбиться.
Новость о таком успешном прорыве бомбардировщиков британцев была мгновенно доведена до сведения фюрера, который, спокойно выслушав доклад, потребовал, чтобы впредь ничего подобного не происходило. Фюрер вызвал Геринга и в нескольких словах объяснил этому борову, бывшему летчику, что его будущее напрямую зависит от того, как будет в дальнейшем воевать Люфтваффе и как будет защищать границы рейха. Герман Геринг тут же издал приказ по Люфтваффе, в котором потребовал от подчиненных заняться поднятием воинского духа немецких летчиков-истребителей по защите границ рейха. Помимо этого, в приказе Геринга перечислялись кары, которые обрушатся на головы воинских начальников и рядовых летчиков в случае невыполнения параграфов и положений этого приказа.
Поэтому, когда в полк поступил очередной приказ, в котором высшее командование потребовало активизировать действия полка и провести профилактическое мероприятие по уничтожению вражеских бомбардировщиков, командование полка впало в горестные размышления. Оно, разумеется, слышало об успешном прорыве британских бомбардировщиков, который, к счастью, имел место не в нашей зоне ответственности, и слышало о вызове Геринга в Верховную ставку для беседы с фюрером. Поэтому подполковник Цигевартен и майор Киммель, посовещавшись, решили свои головы доверить первой эскадрилье, летчики которой, по их просвещенному мнению, были лучше всего подготовлены для ведения боевых действий в воздушном пространстве, и приказ на исполнение был спущен в первую эскадрилью. Причем данный приказ не сопровождался советами и мнением штабного начальства о том, как следует его исполнять. Расписавшись о получении настоящего приказа, я несколько раз его перечитал, чтобы разобраться, в чем же его смысл. Получалось так, что на плечи первой эскадрильи возлагалась ответственность за сохранение воздушных границ рейха в неприкосновенности, по крайней мере, в зоне ответственности всего полка. Но неприкосновенность границы состояла из многих различных факторов, которые напрямую не подчинялись ни мне, ни командованию полка. Летчики моей же эскадрильи представляли собой самую последнюю ступень в иерархической организации охраны границы. Они непосредственно противопоставляли врагу свое мужество, знания и навыки, чтобы победить врага и не пустить его на территорию нашего рейха. Но я же не командовал станциями РЛС, которые контролировали воздушное пространство, в том числе и зону ответственности полка. Если они допускали ошибку и не проинформировали полк о появлении вражеских самолетов в нашей зоне ответственности, то как я должен был поступать в этом случае?
