Мне так и не удалось выспаться прошлой ночью, полночи перебирал двигатель истребителя, а вторую половину пришлось контролировать работу инженера-техника Норта и этих технических роботов-микробов, так называемых наномеханизмов. Оставалось только в полете проверить полученный результат, поэтому, как только начало рассветать, я натянул на себя летный комбинезон, парашют и полез в кабину истребителя. Обер-лейтенант Норт суетливо помогал мне готовиться к вылету, но время от времени он бросал испуганные взгляды на мой истребитель. Ему почему-то перестал нравиться мой истребитель, который я собирался облетать. Этот его испуг можно было бы объяснить только тем обстоятельством, что мне все же пришлось магически воздействовать на его сознание, добавив в его память ложную информацию о том, как он вместе с товарищами по эскадрилье трудился, собирая и устанавливая двигатель на истребитель. Мне пришлось осуществить это вмешательство, потому что в памяти Норта образовалась незаполненная по времени лакуна, Норт совершенно не помнил, кто именно собирал и монтировал двигатель на планер самолета. Я же не мог оставить такой большой провал в его памяти, он ведь всю ночь простоял рядом со мной с опущенной до земли нижней челюстью. Поэтому я постарался посредством искусства маминой магии убедить этого твердолобца в том, что он проработал не покладая рук всю ночь, что это именно он за одну только ночь перебрал двигатель истребителя и под утро установил его на специальные салазки планера. Но, похоже, я чуть переборщил с магией, инженер чувствовал себя не в своей тарелке. Он пытался, но никак не мог вспомнить, как он все-таки устанавливал двигатель, за всю ночь к нему не подошел ни один инженер-техник нашей эскадрильи, а один он не мог справиться с этой работой…
На высоте в три тысячи метров я несколько раз изменял шаг винта, но двигатель истребителя работал идеально, повысилась тяга, а значит, выросла и скорость. Сейчас, когда истребитель легко скользил среди облаков небольшой плотности, в шлемофон пробивались едва слышные звуки работающего двигателя, которые никак не напоминали его былой рев на малых и больших оборотах винта. Еще во время разбега по ВПП, когда я только собирался потянуть штурвал на себя для набора высоты, многие офицеры невольно обратили внимание на то, что у моего истребителя полностью отсутствовал столь привычный всем рев двигателя. Майор Киммель не выдержал и даже связался со мной по рации, интересуясь, почему истребитель совершает разбег по ВПП, а у него не работает движок. Я коротко ответил майору, что все в порядке, двигатель истребителя выдает норму, а что касается деталей, то вернусь и объясню.
