— Друзья и коллеги! Сегодня меня назначили командиром вашей эскадрильи. Два года я воевал на Восточном фронте, где сбил тридцать пять вражеских машин и около десяти машин в групповых боях. На Восточном фронте я начал воевать младшим летчиком и вырос до командира звена, получив звание обер-лейтенанта. Больше о себе мне нечего сказать, этим моя боевая биография только начинается. И продолжать ее мы будем вместе, сражаясь с врагом и дописывая строки нашей боевой биографии. До войны я, Зигфрид Ругге, как и вы, учился в немецкой школе, увлекался авиамоделизмом, со временем выучился летать на планерах. Затем поступил в районный аэроклуб, а после призыва в армию окончил летную школу и стал летчиком-истребителем, которым являюсь и по настоящее время. Мои товарищи по старой эскадрилье сначала учили меня понимать поведение противника, а затем тому, как с ним бороться и побеждать. С вами, мои новые друзья и коллеги, мы вместе будем учиться побеждать любого противника, чтобы остаться живыми и из каждого боя выходить только победителями.
Обычно я не очень-то любил выступать перед большой аудиторией, а предпочитал в тишине и наедине пообщаться с нужным человеком, чтобы его выслушать, а затем обсудить с ним проблему, которая его беспокоила. Поэтому ограничился в своем выступлении этими словами. Так я приступил к исполнению обязанностей командира первой эскадрильи десятого истребительного полка. Иной раз я ловил себя на том, что и сам не понимаю, что происходит с этой войной и почему мы воюем со всем миром, поэтому решил особо не вдаваться в бесконечную игру вопросов и ответов и распустил ребят своей эскадрильи.
А сам я отправился в штаб, чтобы решить проблему своего житейского обустройства. На этот раз у майора Киммеля не было срочных дел, и он смог уделить мне немного времени. Он был чрезвычайно удивлен тем, в каких условиях мне пришлось провести прошлую ночь. Киммель внимательно выслушал мой детский лепет до конца и тут же сообщил мне о том, что еще со вчерашнего дня в офицерском общежитии мне выделили блок для проживания со всеми удобствами. Тут он поднял телефонную трубку и вызвал какого-то фельдфебеля Рооме. Когда здоровый парень с лицом, сплошь усеянным веснушками, появился перед майором Киммелем, тот, небрежно кивнув в мою сторону, представил меня и приказал, чтобы фельдфебель проводил меня в мой блок в офицерском общежитии. Мы с фельдфебелем уже направлялись к выходу, когда майор Киммель бросил нам вслед, чтобы Рооме занялся решением моих личных и житейских проблем, чтобы «капитан больше не беспокоил вышестоящих офицеров своими мелкими проблемами». Не могу сказать, чтобы эта реплика майора пришлась мне по вкусу, я, конечно, правильно понял скрывавшийся в ней намек: Киммель хотел сказать, чтобы впредь офицер такого ранга, как я, все мелкие хозяйственные проблемы решал самостоятельно.
