— Я ведь достану тебя, — громко сказал Паоло. В те дни он говорил с таким ужасным акцентом, что Хайму пришлось напрячься, чтобы понять его. — Эти пульки слишком малы, чтобы остановить меня.
Хайм рассмеялся. Даже в молодости его смех вызывал озноб у взрослых мужчин.
— Но, тем не менее, они тебе сделают мало хорошего…
— То же я могу сказать об этой трубке, когда она расколет тебе голову, — ответил Паоло.
— В таком случае, пострадаем оба.
Паоло кивнул, думая, что этого достаточно.
— Дело в том, — начал он медленно, — что вы стали беспокоить Джулио Бруно. Он наш родственник. Никто его не смеет беспокоить. Сдирайте деньги с других…
Хайм поднялся на ноги, продолжая целиться в Паоло и придирчиво изучая этого сицилийского парня. На его решение повлияли отнюдь не размеры сицилийца или свинцовый отрезок, а то, что он прочитал в его темных глазах.
— Ладно, — наконец произнес Хайм. — Заметано. А теперь я собираюсь перелезть через забор. О'кей?
Паоло кивнул и не сдвинулся с места, пока Хайм не исчез за забором.
Хайм сдержал слово. Джулио Бруно больше не беспокоили. И не потому, что Хайм испугался Паоло и его шайки. Но вокруг было столько возможностей заработать на жизнь, что не стоило связываться с перевозчиком овощей из-за паршивой пары долларов. Так Паоло и Хайм встретились в первый раз.
Вторично они повстречались в армии. Хайм дал себя завербовать по ряду причин: тяга к массовому убийству и пара забитых до полусмерти, что числились за ним. В армии Паоло и Хайм испытывали друг к другу такие же родственные чувства, что и на улице. Но в лагере, куда их направили для подготовки, они оказались в окружении солдат, презрительно относившихся к жиду и макароннику. Клички их не волновали, но ни Паоло, ни Хайму не нравилось, что их так легкомысленно приняли. Однажды вечером в городке, недалеко от лагеря, они по очереди отловили и избили до потери сознания своих мучителей. После этого остальные солдаты оставили их в покое.
Снова у них возникли сложности, когда они попали на поле боя во Франции. Источником их был новоиспеченный лейтенант. Казалось, ему доставляло садистское удовольствие подстрекать других солдат к возобновлению оскорблений. Этому был положен конец во время атаки на немецкие траншеи. В какое-то мгновение Хайм оказался в зарослях кустарника наедине с лейтенантом. На фоне оружейной трескотни вокруг, три выстрела Хайма в лейтенанта не привлекли ничьего внимания. Но когда Хайм оглянулся, то увидел солдата из своего отделения, одного из мучителей, глазевшего на него и мертвого офицера. Прежде чем Хайм успел среагировать, за спиной солдата показался Паоло и раскроил ему прикладом голову. Разделенные этими двумя трупами, Хайм и Паоло долго стояли и смотрели друг на друга. Ни тогда, ни после об этом случае они между собой не говорили. А Хайм очень скоро и думать перестал. Но сейчас, увидев высокую, крепкую фигуру сицилийца, появившуюся в конце переулка за свалкой, он почему-то вспомнил.
