— Так он же из Питера! Чего я с ним в Питер потащусь?
— Вот так вот! — сказал Яненко Корсунскому. — Теперь видишь, что такое «субару»? Это тебе не только прокол плюс-минус пара километров, это еще и сдвиг по горизонтали на шестьсот километров! Ну вот что ты будешь делать, когда тебе московские трактиры наскучат? А на «субару» хоть в Питер, хоть в Париж!
— Да ладно тебе, пошли… — очень огорченный известием о способностях калгановского приобретения, отвечал Корсунский. — Подумаешь, «субару»! Я вот возьму «вольво» — он и уделается.
Ответа не было, потому что Яненко как раз в этот миг нажал на дверную ручку, а она не поддалась.
— Они там что, заснули? — воскликнула Наденька.
— Погоди, не галди, — одернул Корсунский. — Сейчас мы их разбудим.
Но «сейчас» не получилось.
— Что за черт! — сказал Яценко, в шестой раз нажимая неприметную, утопленную в серой стене кнопку. — И дверь заперта, и не открывают!
Авария, что ли?
— Этого еще не хватало! — возмутился Корсунский, а Наденька пробормотала «Спаси и сохрани!..»
Банкир и специалист по связям с общественностью крепко задумались.
— Как там этого звали, который дворник? Петрович, что ли?
— Иваныч?
— Романыч?..
— Сергеич!
— Ну и где же он?..
Дворник, разумеется, был свой, из Хронотранса, и обязан был все время дежурства околачиваться у входа в филиал, дирижируя извозчиками и гоняя посторонних. Его исчезновение наводило на нехорошие мысли. К тому же, все трое отправились обедать в обувке на тонкой подошве, подходящей для офиса и коротких перебежек, но вовсе не для торчания на снегу и льду в январский московский морозец.
— Надо звонить в Темпол! — решил Корсунский.
— А мы в зоне? — здраво полюбопытствовал Яненко. Тут банкир и заткнулся.
Как он не хотел тратить деньги на новую машину, довольствуясь «тройкой» и даже гордясь этим, так в свое время, когда была рекламная кампания со скидками, не подключил свой мобайл к темпостанции, утверждая, что во время обеда должен полностью отключиться от всех дел.
— Что же делать-то? — подала голос Наденька. Она приплясывала и ежилась, синтетическая шубка оказалась совершенно неподходящей для местной погоды, и носик вечной девочки заметно покраснел.
— Что делать…
Этого не знал никто.
По меньшей мере полчаса компания проторчала перед запертой дверью, пока из-за угла не вышел довольный Никита.
Увидев седоков, он очень удивился.
— Что же вы, господа хорошие?!.
— Где Сергеич — не знаешь? — спросил Яненко.
— Ах он подлец! — обрадовался Никита. — Да он же у «катка» в зюзю пьяный сидит! Подвел господ, сукин сын! Я-то думал — его отпустили!
