, что дальше некуда. Мы все должны были составить список наших любимых слов и выражений, после чего не употреблять их в группе в течение недели.
— Послушайте, — заявил он, — это совсем даже неплохая идея — приглядеться к тому, как и что мы говорим, как выражаем свои мысли и чувства. Давайте назовем это «изменениями» с маленькой буквы «и». Это всего лишь на неделю. Давайте попробуем?
Меня не сильно трогал запрет на мат в группе. Не помру же я от этого. И потом, пусть мне нельзя ругаться матом вслух, я всегда могу ругнуться про себя. К тому же, я не так уж много матерился в группе. Но я действительно часто говорил: меня это нервирует, меня это пугает, меня это шокирует, меня это выбивает из колеи, это выносит мне мозг. Все эти выражения мне так же запрещалось использовать неделю. Подумаешь. Опять же, мысленно мне их говорить никто не мешает.
Никто не может наложить цензуру на твои мысли.
Но, должен вам сказать, Шарки порядком взбесился. После группового занятия я слышал, как он говорил Адаму, что хочет сменить психотерапевта. Адама его слова не особо взволновали, судя по всему. Улыбнувшись Шарки, он сказал:
— Прости, приятель, но мы в каком-то роде повязаны с тобой.
— Я не шучу, — ответил Шарки.
— Ну хорошо, мы об этом поговорим.
Шарки просто выпускал пар, будучи весь на взводе. Я понимал его. Разнервничавшись, он никогда не держит ничего в себе, а сразу изливает словесные потоки. Я в чем-то похож на него, только веду себя иначе. Разнервничавшись, я начинаю паниковать. Может быть, так же, как и он, начинаю болтать без умолку, но только мысленно. Ну, со своим внутренним «я», о котором говорит Адам.
На следующий день Адам вернулся к словам и тому, как мы используем их в речи. Сказал, что неплохо было бы подключить воображение и придумать новые слова, при помощи которых мы могли бы поговорить о своем внутреннем мире — «нашем богатом внутреннем мире». Откуда он подцепил это выражение? Мне захотелось связать его договором и запретить его произносить.
Этот Адам — безнадежный оптимист. Я уже видел, что сделал «богатый внутренний мир» с моими мамой и отцом. Мне такого нафик не надо. Он дал нам домашнее задание — составить список слов, выражающих наши чувства. Мат и ругательства запрещались. Меня иногда охереть как бесит Адам. Без шуток. О, простите, я не должен говорить «охереть как бесит», я должен говорить: он меня сильно злит. Это невозможно скучный способ выражения моих чувств. А я, блять, ни хера не зануда. Ладно, ладно, простите, больше не буду. Больше никаких слов на «б» и все такое. У меня договор.
