Я задержал сигаретный дым в легких, а потом медленно его выпустил.
Ненавижу зиму.
Ненавижу сны.
Ненавижу воспоминания.
Ненавижу разговоры с Адамом.
И ненавижу то, что слово «изменения» существует в снах, которые мне видеть не дано.
Воспоминания
В моей школе был один парень. Его звали Сэм. Он был высоким и здоровенным, как качок. С другими здоровяками он не тусил, наверное, был как и я одиночкой. Как некоторые койоты, знаете? Они меня восхищают — фантастические животные. Первоклассные родители — заботятся о своих щенках, растят их, играют с ними, учат их разным вещам, так необходимым в нашем жестоком мире. И хотя большинство из них живет парами и по ночам вместе воют, есть такие, кто предпочитает одиночество. Им нравится одиночество. Я один из этих койотов-одиночек. И Сэм, похоже, тоже.
Он все пытался разговорить меня, и я с ним говорил, несмотря на то, что не очень-то это умел. Значение болтовни сильно переоценивают. Слишком много народу увлекается болтологией. Меня раздражает то, как много людей любят поболтать. Взять того же Шарки. Если разговоры друг с другом приносят пользу, то какого хера тут торчит Шарки? У меня от этого парня мозга за мозгу заходит. Болтовня не исцеляет. Она лишь добавляет шума в и так уже порядком зашумленный мир. И если бы мы на самом деле стремились сберечь окружающую среду, то нам стоило бы просто заткнуться.
Может быть поэтому я чувствовал с Сэмом связь. Он был дружелюбен и все такое, но при этом был интровертом (конечно, не таким законченным, как я). Бог не написал на его сердце «тревожное». Меня это впечатляло.
Однажды Сэм подошел к моему шкафчику в школе и спросил, не хочу ли я с ним прогуляться. «Почему нет?» — сказал я. Была пятница, а по пятницам я обычно вдрызг напивался с друзьями. Я подумал, что неплохо привнести в свою жизнь разнообразие. Так что Сэм заехал за мной на машине, и мы катались, слушая музыку и болтая, и я не курил, зная, что этот парень не курит. Затем Сэм предложил сходить в кино, я сказал «клево», и мы пошли. Не помню, что мы смотрели, помню только, что Сэм больше смотрел на меня, чем на экран. Меня это нервировало, но я делал вид, что ничего не замечаю. Что, черт подери, он видел, глядя на меня?
Он довез меня до дома, и мы все еще сидели в машине, когда он вдруг спросил:
— Ты с кем-нибудь целовался, Зак?
В этот момент я врубился, наконец, что к чему, но пытался вести себя как ни в чем не бывало — понимаете, мне нравился Сэм, и мне не хотелось паниковать, я и так слишком много паниковал, и не было ничего страшного в том, что меня хотел поцеловать парень, потому что он… ну… он меня
