— Какой же я маленький? — возмутился Болатбек. — Уже двенадцать… скоро будет.
— Батыр, батыр настоящий, — сказала бабушка, целуя его в лоб. — Говорила я, — запричитала она, повернувшись к Абишбаю, — не ходи ты в пастухи. На колхозных коней всегда охотники найдутся. Куда лучше за скотом смотреть.
— Ядовитой змее все одно — что пастух, что табунщик. На всех без разбору бросается, — ответил Абишбай.
— Вправду змея. Подползет, ужалит — и в заросли скорее…
— Буланого захотел! — сердито сморщился дед Абишбай. — Ему еще луны с неба… Не для таких, как он, этот конь.
Старик сжал кулаки, а Болатбек посмотрел на ружье, и ему показалось, что оно уже у него в руках, и палец рядом с курком…
К обеду небо прояснилось, под солнцем и ветром быстро высохла трава на джейляу.
— Собирайся, — сказал Абишбай внуку.
— Куда?
— Разве младший должен задавать вопросы, когда старший приказывает? Э, чему вас в школе учат? — Но тут же смягчился и пояснил: — К соседу отправимся, к Тлеукулу. Скажем про все, торопить будем… Ну, иди седлай коней…
Конечно, если ехать по прямой, то юрта Тлеукула, можно считать, стоит не так уж далеко, и было правильно называть его соседом. Но в горах расстояния определяются по-другому. Пока Абишбай с Болатбеком с трудом перебирались через вздувшуюся от дождей Каскеленку, пока кружили по горным тропам, прошло немало времени, и проехали они некороткий путь.
Старый Абишбай вначале долго ехал молча, потом стал негромко напевать. Болатбек никогда раньше не слыхал этой песни, но нисколько не удивился: он знал, что его дед помнит много-премного самых разных, очень старых песен и сказаний.
Абишбай пел:
Туча темнеет — дождь несет нам,
С запада бежит,
На восток она спешит.
Лучший друг мой
В том живет краю —
Рано утром
Песню шлю ему свою!
Туча белеет — снег несет нам,
С севера бежит,
На далекий юг спешит.
Лучший друг мой
В том живет краю —
В ясный полдень
Песню шлю ему свою.
Ветер по небу тучи кружит,
Гонит их во тьму
По веленью своему.
Лучший друг мой
В том живет краю —
Поздней ночью
Песню шлю ему свою!
Эй!
Вот наконец и юрта Тлеукула. Прихрамывая, хозяин вышел им навстречу.
Абишбай на этот раз не стал после обмена приветствиями начинать длинный, неторопливый разговор, который всегда так мил сердцу кочевников-казахов. Произнеся «ассаламалейкум» и услышав в ответ «аликсалам», старик сразу сказал:
— Разбирай юрту, Тлеукул. Возле нашего стойбища поставим.
Тлеукул удивился:
— Тысяча лет жизни тебе, аксакал! Куда торопиться? И кошма еще после дождя не высохла.
