Бежать ему пришлось не очень долго. На другом берегу, там, где река делает поворот у самого входа в лощину, увидел он Тлеукула и Абишбая. Они уже спешились и стояли возле огромного валуна, у которого лежал мертвый конь… Да ведь это буланый!
Болатбек, тяжело дыша от быстрого бега, приблизился к ним. Неужели это его любимец, самый красивый конь во всем табуне?! Живот распорот, примятая трава вся забрызгана кровью.
Болатбек с трудом сдерживал слезы.
— Еще не остыл. Совсем недавно убили, — сказал Тлеукул.
Абишбай стоял молча.
— Зачем его?.. — еле выговорил Болатбек. — В чем буланый виноват? Что он им сделал?
— Собака Жексен, — проговорил старик и, опустив голову, помолчал. Потом добавил: — После того разговора нашего с бандитом, после его угроз стал я надевать на буланого колодки на ночь..; Да, видно, зря. Не сумел бандит их сбить, вот и загубил коня… Пусть Аллах покарает убийцу!
— Я уже проверил, — тихо сказал Тлеукул, — все остальные кони на месте, аксакал. Гнедого только не видно.
— Его не уведут! — крикнул Болатбек. — Он чужих никогда не подпустит. Я знаю.
— Значит, сам прискачет, — сказал Тлеукул. — Если жив и на свободе.
— С гнедым чужаку не справиться, — подтвердил Абишбай. — Ни за что не поддастся. С норовом конь. Болат правильно сказал.
Можно я пойду поищу? — спросил Болатбек и поправил на плече тяжелое ружье деда.
— Погодите, — сказал вдруг Тлеукул.
Он повернул голову, прислушался. Из глубины лощины доносился дружный вороний крик. Он разрастался, становился все отчетливей, громче, все больше небольших черных точек появлялось и кружилось в небе. Среди них Болатбек увидел и две точки покрупнее — медленно и плавно они спускались в лощину. Это были стервятники — грифы.
— Туда… идемте туда, — сказал Абишбай и, не оглядываясь, первым зашагал между камнями в глубь лощины.
За ним захромал Тлеукул. Болатбек обогнал их и пошел вперед.
Стая ворон с шумом поднялась в воздух при их приближении, потом неторопливо и неохотно, лениво взмахивая крыльями, взлетели грифы.
Так вот почему в лощину слетались птицы! Здесь был их пиршественный стол. Гнедой — самый сильный, самый непокорный конь в табуне, лежал, далеко вытянув вперед шею, как будто упал на полном скаку.
— Застрелили! Его застрелили! — закричал Болатбек. — Сюда попала пуля, видите?
— Нет, он не человек, — почти беззвучно сказал дед Абишбай. — Не казах… Даже зверь не убивает просто так, по злобе… Подлая душа! Не мог поймать коня и застрелил его. Такого не бывало в наших юртах…
