Они выбрались в парк.
– Странно, сегодня снег такой же, как в детстве! Снежинки кружатся мотыльками вокруг нас. Мне кажется, я слышу музыку этой метели!
Она раскинула руки, с восторгом запрокинула голову, подставляя лицо снегу, и белые пушинки одна за другой замирали у нее на ресницах и неприкрытых сеткой-шапочкой дивных волосах, длинных, до пояса, как встарь у красавиц из легенд и преданий.
– Посмотрите, посмотрите, какая красота! – восклицала она. – А небо! Небо темно-свежее!
– Темно-свежее? Не думал, что столь уверенная в себе леди сентиментальна.
Она подарила ему открытую улыбку.
– Еще как сентиментальна! Я часто вспоминаю, как однажды, в детстве, проснулась рано, часов в восемь, и из окна увидела голубое поле. Я смотрела на него изумленными глазами, словно наша дача за одну ночь перекочевала на морской берег. Голубые волны, гонимые ветром… Ничего более красивого я не видела никогда. «Мама! Мама! – кричала я тогда. – Что случилось? Кто покрасил поле в голубой цвет?» «Это лен зацвел», – отвечала она. Потом я каждое утро вставала пораньше, бежала туда, к полю, и ждала, когда оно проснется. Я забиралась на самое высокое дерево и оттуда смотрела на сказочное море и мечтала. Было хорошо-хорошо! Лен отцветал к полудню. А однажды голубой цвет исчез. Поле так и осталось зеленым. Я ждала до вечера. Еще завтра… Так я узнала, что все хорошее на свете кончается. Я повзрослела тогда. От разочарования. А вы помните свое первое разочарование?
– Мне было лет пять. С ребятами мы носились по пустырям, запуская бумажного змея. Мне казалось, что если сделать змея большим…
– …то можно будет летать на нем, держась за веревочку. Ты долго возился. Сделал такого змея. Но он отказывался лететь…
Полными слез глазами она смотрела в его глаза.
– Но ты все-таки стал летать.
– Да. Но прокатиться по небу на бумажном змее так и не пришлось.
– Здравствуй. Здравствуй, Саша Хабаров…
Алина прильнула к нему, замерла.
Хабаров не шевельнулся, не обнял.
– Я был уверен, что ты меня не узнаешь.
Он вдохнул чарующий аромат ее волос, закрыл глаза. Может быть, и не было этих ужасных лет?
Шел слабый снег. Отблескивая желтыми бликами фонарей, тонула в лужах липовая аллея. Редкие запоздалые прохожие, кутаясь в воротники пальто, торопились домой.
– Я писала тебе. Ты не ответил ни на одно мое письмо. Я приезжала к тебе. Но ты не захотел со мною свидания.
Она коснулась его щеки, осторожно провела по густой с проседью бороде, длинным спутанным волосам.
