Но им понятно. И Тоне тоже понятно. Они так все разговаривают. Но в данном случае их разговор значения не имеет. Нам сейчас важно положение Тони невдалеке от траншеи и ее упорный взгляд на парня, повернись, мол, зараза…
И он повернулся, резко так, сильные от Тони шли токи, и вскинул подбородок вверх, мол, чего тебе… Слов у Тони не было, поэтому она слабо как-то, как раненая, махнула ему рукой. Парень сказал мужикам «щас» и перепрыгнул через траншею… Тут надо сказать, какой Тоня испытала восторг и наслаждение, когда он – раз! – и с одной кучи переместился на другую. У нее в горле возникло распирание гордости за такое его умение, никакой другой мужик так бы не смог, не было ни у кого таких длинных ног и такого маха, он один был – самое то! Как еще скажешь? Пока парень парил над траншеей, Тоня окончательно и бесповоротно убедилась, что за такого все можно отдать и будет мало…
– Тебе чего? – спросил парень.
Стоял распахнутый, и кожа его нежная, белая виднелась под воротничком.
– Петуха помнишь? – засмущалась Тоня, слабея ногами от нежной кожи. «Упаду как подкошенная», – думала.
– Какого петуха? – не понял парень, но опять же! – и ум хороший имел: вспомнил! – А! – сказал и пошел назад. – Больше петухов нету. Кризис птицепрома!
– А и не надо, – затараторила Тоня. – Не надо! Не надо! Не надо!
– А чего тогда надо? – спросил парень, и нога его уже напружинилась для перепрыгивания траншеи.
Тоня стала быстро соображать, какие слова годится сказать, чтоб он перестал напрягаться этой своей прекрасной ногой… И даже поверхностно так подумалось, хорошо бы свернуть ему эту ногу в траншее, вот тогда бы он уже никуда не делся, Тоня бы его забрала себе, и все! И уже у нее стала напрягаться нога для небольшого, но эффективного удара по драгоценной голени. Если носком да прямо в середину, может быть сильная боль, и не обязательно с переломом. И дело было уже за малым – за ударом, но парень – молодец какой! – дотумкал, наконец, что Тоня не просто так переминается тут рядом. Что у нее есть цель, человечеству понятная.
– Намекаешь? – спросил парень.
– Намекаю, – ответила Тоня и хоть вся-вся стала она красная, и в животе у нее зашевелилась муть, и сердце выдало две подряд экстрасистолы – бух! бух! – но Тоня все это преодолела, потому что вопрос стоял: или – или…
– Без петуха дело не пойдет, – засмеялся парень и добавил даже вроде сочувственно: – Тяжелый у тебя, тетка, случай…
– Да ладно! – ответила Тоня, пренебрегая «теткой». – Делов! Я в тридцать пятой живу. Приходи в воскресенье после обеда! Будет тебе петух!
