Софи искоса взглянула на его смурное лицо. Да, он и впрямь не любит свадьбы. Хотя ему-то что до них? Он же жениться не собирается.
Неподалеку от них сидела новая подружка Отиса, такая же белокурая и флегматичная, как и Бренна. Вид у нее был таким же скучающим, что и у Стивена.
Наконец музыка смолкла, жених с невестой вышли через притвор, остальные потянулись к выходу через главный вход. Стивен, твердо сжимая руку Софи, чтобы не потерять ее в толкучке, уверенно прокладывал путь через толпу. Торжественный обед был назначен в главном зале «Универсалз» всего через пару часов, а им еще нужно было съездить домой переодеться.
Вернее, переодеваться собиралась только Софи, которая была в церкви в положенном для такого торжественного случая строгом закрытом платье. Стивен оглядел свой универсальный смокинг и рачительно смахнул легкую пушинку. Насколько приятнее быть мужчиной, чем женщиной. Ему и переодеваться не надо. Он провел рукой по подбородку. Сойдет. На банкете он ни с кем целоваться не собирается.
А вечером, для Софи, он побреется, чтобы не колоть ее нежную кожу. Он плотнее прижал к себе ее руку, будто боялся, что кто-то может вырвать ее и увести за собой. Страсть, которую он испытывал к ней, до сих пор не угасала, и отчасти он с этим смирился. Софи была скромна, хорошо воспитана, ни о чем его не просила. А от добра, как известно, добра не ищут. Хотя он и не до конца поверил в ее полнейший альтруизм, но все-таки признал, что она отнюдь не меркантильна.
Приехав домой, он предоставил Софи возможность без помех готовиться к торжеству, а сам отправился на кухню перехватить чашечку кофе. Чего ему всегда не хватало в этой квартире, так это прислуги, готовой по его указанию выполнить все его желания. Периодически он отдыхал от этой бытовой неустроенности в своем доме, говоря Софи, что задерживается на работе. Особенно часто это происходило во времена сдачи Софи экзаменов, потому что отвлекать ее от занятий своими смешными просьбами он не хотел, а делать что-то самому было элементарно лень.
Заправив кофеварку, он дождался порции крепкого черного кофе, и осторожно отпил глоточек. Сегодняшняя свадьба оставила в нем смутное ощущение вины, а он это чувство совершенно не терпел. Софи сидела в церкви с таким восторженным выражением лица, что он чувствовал себя жалким вором, лишившим ее этого чудесного для каждой женщины праздника. Но не мог же он жертвовать своей свободой только для того, чтобы ее лицо окрасилось улыбкой? Это была бы полнейшая чушь. Да и не просила она его на ней жениться.
