Возьмите самого г-на Гамбетту. Вот где действительно триумф, вот где апофеоз. Политика подхватила этого человека и вознесла на вершину. Своими шумными речами он оглушает всю Францию. Но не все ли равно! Если он окажется достаточно умен, он не поддастся соблазну. Если не ошибаюсь, его газета «Ла Репюблик Франсез», для того чтобы объяснить его популярность, делает из него некий кумир, олицетворяющий у нас все удачные реформы, здравый смысл и смелость идеального правительства. Такое представление о нем очень верно, но для самого кумира отнюдь не безопасно. Рассказывают, что однажды крестьяне, безуспешно молившие своего святого ниспослать им дождь, потеряли терпение и, привязав ему на шею камень, кинули его в реку. Как поступит наш народ в тот день, когда он обнаружит, что г-н Гамбетта не в силах повелевать стихиями?
Да, кумир-то он кумир, но на самом деле — это всего лишь покрытый позолотой чурбан; ведь у него нет ни знаний, ни власти, ни гениальности, которые ему приписывают.
В настоящее время ставленники Гамбетты изображают его политиком от науки. Что может быть лучше; жаль только, что эта научная политика пришла уже после неудачи в Шаронне. В г-не Гамбетте происходит сейчас роковая перемена, и продиктована она соображениями личного тщеславия, а отнюдь не обусловлена какими-либо основательными, заранее продуманными идеями. Хочет он того или нет, самый ход событий подвергает его испытанию, с которым он не прочь бы повременить. Испытание это должно произойти на наших глазах, и тогда только можно будет здраво судить о г-не Гамбетте, — ведь до сих пор, поддаваясь самообману и наделяя политиков гениальностью, которой в них нет, нация видела в нем только свои собственные нужды и чаяния. Пробил час, когда он должен стать тем великим человеком, появление коего нам возвестили, — грозный час, когда отвратительная почва политики начинает уходить из-под ног.
Да, триумфаторы и те спотыкаются в этот час о камни. Только наука и литература незыблемы, у них впереди — пространство и время. Если надо, чтобы кто-то без умолку повторял эту истину, пусть таким человеком буду я — я не устану!
В литературе я утверждал великую естественно-историческую эволюцию, которая, отправляясь от науки прошлого века, изменила историю, критику, роман, драматургию века нашего. В этом целиком воплотились замечательные свершения нашей эпохи. Каждый новый общественный строй приносит с собою новую литературу, наше демократическое общество вызвало к жизни то движение, которое началось с Руссо, захватило Бальзака и завершилось современными нам позитивистскими и экспериментальными произведениями.
