Перед нами «Семейный очаг» — последнее произведение молодого романиста. Это всего только страничка жизни, самая банальная и вместе с тем самая трагическая. Вернувшись однажды ночью домой, муж застает жену в постели с любовником. Он не убивает ни того, ни другую, уходит, возвращается к холостяцкой жизни, сближается со своими прежними любовницами. Потом, однажды вечером, когда жена приходит к нему переговорить о каких-то общих делах, он поддается порыву страсти и сходится с нею снова. Вечное страдание и вечный идиотизм жизни возобновляются.
Я не знаю сюжета более простого и правдивого. Это — наши радости и наши страдания. Именно так живут обыкновенные люди. Какого бы вы ни выдумали героя, сколько бы ни заставляли д’Артаньяна колесить по свету или Клода Фролло рыдать от жестокой страсти к Эсмеральде, сколько бы вы ни скорбели вместе с Лелией на вершинах романтической страсти — вы не проникли бы в такие глубины человеческой жизни. Роман этот не пленяет нас так, как создание фантазии, но он захватывает и потрясает, ибо сплетен из нашей плоти и крови.
Посмотрите на изображенную в нем чету, на Берту и на Андре. Жена — худосочная горожанка, которую в объятия любовника бросила не страсть, а обыкновенная глупость; впрочем, когда она хочет уйти к нему, любовник приходит в ужас и сразу с ней порывает. Что же касается мужа, то он старается снова уцепиться за жизнь и пускается для этого в разного рода эгоистические расчеты, в то время как душу его терзают незаглохшие страдания. Он снова нанимает свою прежнюю служанку Мелани, пытается насладиться счастьем человека свободного и одинокого, а потом обстоятельства складываются так, что он роковым образом снова подпадает под иго женщины, которое думал сбросить. Место жены заступают случайные женщины, а потом в один прекрасный день — сойдясь со своей прежней любовницей Жанной, он снова оказывается в плену у семейной жизни со всеми ее заботами. Так для чего же бросать одну и искать другую? Жанна уходит от него, и все рушится. Андре остается только снова сойтись с Бертой. Он в том же положении, в каком был в то самое утро, когда покинул домашний очаг и ушел, ожесточившийся и отупевший после измены жены. Только за спиной у него на этот раз еще больше горя и больше грязи. Жестокая логика, страшный, при всем своем простодушии, вывод.
Гюисманс больше показывает нам факты, чем их анализирует. Он изображает их с огромной силой, в стиле его есть какое-то неистовство. Иные страницы, несомненно, выдают в нем большого писателя. В других, например, в тех, где два друга, Андре и Сиприан, вспоминают годы, когда они учились в коллеже, много страсти и гнева, граничащих с подлинной патетикой. Весь эпизод, где фигурирует маленькая Жанна, исключителен по той изящной манере, с которой писатель изображает чувственность. А сколько замечательных подробностей, сколько уверенных, зрелых наблюдений, какое глубокое ощущение современного Парижа, не говоря уже о заключительной сцене примирения Андре и Берты, где сквозь все проступает трусливая потребность в счастье, тупая, яростная, трепещущая плоть мужчины и женщины.
