предстал перед следственной комиссией, обвиненный в нежелании сражаться, имея значительное превосходство перед англичанами в вооружении и численности войск. Был виноват и Бадольо, с 1926 г., как начальник генштаба, отвечавший за перевооружение итальянской армии и ее готовность к боям.
В день нападения на Россию Муссолини просил немцев позволить отправку туда итальянских войск. Тогда же он сказал: «Если Россия не будет побеждена за шесть месяцев, то она вообще не будет побеждена». 200 тысяч итальянцев отправились на Восточный фронт. Их участие в войне в России обернулось новыми проблемами для немцев. Итальянцы сражались плохо, сбивая ритм немецкого наступления. Германия все ниже ценила Италию и ее войска. Немцы конфисковывали итальянский транспорт в России. Резко снизились поставки германского угля и нефти в Италию. Фельдмаршал Кессельринг[36] был послан в Италию «Главнокомандующим на юге Европы». В итальянских городах возникали немецкие сообщества, как дисциплинирующая население сила. С разрешения Муссолини в Рейх вывозили произведения искусства. Возникла напряженность в связи с неуважительным отношением к массе итальянских рабочих в Германии. Министр пропаганды Геббельс упрекал итальянцев в «чрезвычайно вялом отношении к евреям». Их обвиняли также в потере Испании, как союзника, из-за вторжения в Грецию, а Муссолини раздражал отказ Гитлера оккупировать всю Францию.
К осени 1942 г. по всей Италии распространились оппозиционные настроения. В Риме и Милане арестовывали интеллигенцию, в Неаполе и Сицилии – рабочих. Забастовки стали обычным явлением. Социалисты в Генуе, коммунисты в Турине срывали фашистские плакаты, печатали листовки с призывами к свободе и миру. Газеты нефашистской ориентации осторожно поддерживали оппозицию, разжигая недовольство населения, /некоторые из них закрыли/. Правительство нормировало отпуск продуктов и нерасчетливо снизило цены на них на 20%. Бедняки уже голодали. Дух нации стремительно падал. Итальянцы смирились с поражением, ожидая окончания войны. Муссолини теперь редко показывался на публике. Он постарел и выглядел больным, но энергично выражал неудовольствие, называя итальянцев «нацией, способной только петь и поедать мороженое», а буржуа именовал «эгоистичными декадентами».
Ужесточались наказания за проступки в политической и военной сферах. Муссолини угрожал смертью, но очень редко прибегал к крайним мерам. Дуче медленно терял популярность даже среди своих последователей. Одни обвиняли его в бесчувственном отношении к народу, другие упрекали за нерешительность. В это смутное время Муссолини предавался осмыслению событий в исторической перспективе и писал политические статьи. Он ругал «паралитика Рузвельта». Его приводили в ярость праздники: Новый год, Сретение Господне, которое он называл «праздником еврейского обряда». На упреки в неграмотности населения он отвечал: «В XIV веке Италия была населена сплошь неграмотными людьми, но это не помешало расцвести Данте Алигьери. А сегодня, когда каждый умеет читать и писать, кого мы имеем? Поэта Говони!».
