— Мадемуазель Жермена, ну-ка соберитесь!
Мельхиор смотрел и умилялся. До чего же тоненькие, хорошенькие, трогательные девчушки! У всех волосы растрепаны, глазки припухли со сна, но от этого будущие балерины еще восхитительнее. Некоторые были в вязаных гетрах, иные в шерстяных платочках — зал не отапливался, девочки мерзли. А при виде Жермены в штопаных-перештопаных чулочках, тарлатановой юбочке и стоптанных балетках у него защемило сердце, как в прежние времена.
«Драгоценный Всемогущий, клянусь: никогда-никогда не уступал я своей чудовищной склонности, не давал себе волю, честное слово, даже в тот проклятый вечер, когда вспыхнул пожар. Признаю: я тогда под лживым предлогом задержал малышку после репетиции, но разве же не спас я ей жизнь? А Жерменой я только любуюсь издали — это же не преступление. Ведь кто ж, как не Ты, сотворил эти прекрасные создания? А соблазн-то кто придумал? Ты, Ты за него в ответе».
Тут оповеститель был замечен и изгнан прочь гневными жестами. Прежде чем броситься со всех ног в коридор, он успел показать язык маленьким чертовкам, не сумевшим оценить его внимание. Краем глаза Мельхиор заметил мальчишек в трико — они делали упражнения на растяжку подколенных сухожилий на полу, слегка смоченном водой из лейки, чтобы ноги не скользили. Ничего интересного. Мельхиор продолжил путь вверх по лестнице.
«Человеку, как и обществу, нужно время от времени выпускать пар, а то взорвется», — подумал он. Досада от того, что девчонки его прогнали, уже забылась. Он со злорадным удовольствием принялся докучать портным и швеям, корпевшим над вестготскими доспехами, ущипнул за ляжку помощницу костюмерши и вывел из себя двух реквизиторов, чистивших вальтрап для деревянного коня.
Натешившись вдоволь, Мельхиор уединился в своем жилище. Прежде всего, как обычно, там ему попались на глаза два неумелых портрета, нарисованные им же самим в детстве. На первом был запечатлен дедушка по материнской линии, Матьё, который заботился о Мельхиоре после смерти его родителей и подвизался в разных цирках с труппой лилипутов. На втором красовался Бедокур — черный пес, умевший ходить на задних лапах, преданное создание, чья бескорыстная любовь служила маленькому человеку утешением целых тринадцать лет.
Мельхиор зажег две свечи и преклонил колени.
— Миленький Всемогущий, благодарю Тебя за то, что присмотрел, как бы меня кто не застал в морге!
Сегодня он, воспользовавшись ротозейством охранников морга, обшарил карманы одежды, сваленной в кучу рядом с трупом, и нашел вещицу, достойную пополнить его коллекцию. Сейчас, в своей каморке, маленький человек поднял крышку ларца «Саламбо», нежно погладил лежащие там клапан от кларнета, который теперь уже никому не понадобится, и кружевную митенку, а затем аккуратно пристроил рядом с этими двумя реликвиями батистовый платок с инициалами «Ж.Б.».
