многие черкесы и,
по обычаю своему, просили у меня разрешительных грамот, и мне некого было послать в Киев для напечатания их. Α как я, богомолец твой, поеду из Москвы назад, те запорожские казаки опять начнут у меня разрешительных грамот просить, а иные вновь на исповедь приходить будут"... (214 стр.). По этому свидетельству выходит, что эти грамоты выдавались как будто при условии исповеди, тогда как индульгенции как известно, выдаются без исповеди. С другой стороны, у Павла Алепского есть упоминание о раздаче им при отъезде из Москвы от имени патр. Макария „разрешительных грамот" в Москве царю Алексею Михайловичу с семейством и сановником". (Путешествие Макария вып. IV-й, стр. 158) и о раздаче Макарием таковых же грамот проездом в Киеве, причем эти грамоты получали там даже „маленькие мальчики", а женщины брали „для отсутствующих мужей" (стр. 186). Очевидно, эти грамоты были нечто другое, чем индульгенции, ибо не стал бы просить древнеблагочестивый православный Алексей Михайлович для себя и семьи латинской индульгенции, а для детей они не нужны.
И во всяком случае можно еще, на основании приведенных случаев говорить о злоупотреблениях в жизни церковной и особенно греческой, но правильное учение о таинстве покаяния, как сознается сам Мельников, все же „можно знать из богословских книг церкви" (стр. 217).
XIV.
„Во взаимных пререканиях и спорах о таинстве брака, продолжает свою линию Мельников, богословы и архипастыри господствующей Церкви совсем потеряли способность различать дух Христов от духа антихристова и упорно обличают друг друга в противлении Христу и поклонению Его противнику". Откуда же это следует? Α вот: во-1-х, одни из них (прот. Александров, архиеп. Антоний, еп. Иоанн Смоленский) отрицают смешанные браки христиан с иноверцами, а другие (сам же Синод в Духовном Регламенте и закон 1905 г.) допускают. Во-2-х, они не согласны в решении вопроса, что выше ― брак или девство; в 3-х, что такое брак, ― и в определении этого они не согласны, да и Синод сам „путается в определении брака: в 1729 г. он определил язычников-калмыков, когда их 176 человек обратилось в православие у Царицына, не перевенчивать, а старообрядческие браки в 1808 году велено перевенчивать", и, в-4-х, в отношении разрешения брака в степенях родства нет в церкви единства: брак родных братьев на родных сестрах вообще запрещается, а во внимание к особым условиям жизни литовского края архиепископу Литовскому разрешено повенчание браков с родною сестрою невестки, т.е. родные братья могут получить разрешение на повенчание с родными сестрами и с родною сестрою зятя, т.е. брат и сестра с одной стороны могут вступить в брак с сестрою и братом с другой стороны"... (стр. 232). „Одним словом, за (?) какой бы вопрос о браке мы ни дотронулись (какова грамматика), в каждом мы видим разномыслие и разноверие богословов господствующей Церкви и ее иерархии. Вот уж воистину ― „что мужик, то вера, что баба, то устав", острит Мельников.
