Так он и стал жить в лесу, тихо и мирно. Только вот восемнадцать лет назад посетила деревню Прилесную молодая пара, муж и жена, оба городские. На руках у них находился полугодовалый сын. Муж — обычный кузнец, жена же была приметна тем, что слыла художницей. В Безлюдье ее привлекли холмы, и уж очень ей захотелось их нарисовать… Ну городские — это вам не деревенские, им подавай острых ощущений! Или же это у них просто глупость в крови. Я все к тому, что ни один нормальный селянин не подойдет к Безлюдью ни за какие блага (жизнь дороже). А эти же потащились, хоть и недалеко ушли. Одно хорошо, сына своего у старосты оставили. Ну и не вернулись — увел их голос сирен. А староста, недолго думая, отдал младенца деду, и тот нарек меня (а это был я) Миром, да так и оставил себе.
Рос я довольно быстро — но скорее умственно, чем физически. Ростом я до сих пор особым не выделяюсь. Память у меня хорошая, вот и схватывал названия разных трав на лету. Но все же до уровня деда мне никогда не дойти, тут талант особый нужен, а я так… Друзей у меня не было, да и сам я не стремился ни с кем общаться. Главными собеседниками мне стали лес, ночь да степь. В них я находил все, что мне нужно, другие только мешали. Лишь раз, когда мне было лет тринадцать, через нашу деревеньку проходил странствующий монах. Тогда я впервые обратил внимание на что-то еще. Меня привлекли странные бусы, которые тот постоянно перебирал, шепча молитвы. В тот миг я буквально ощутил, как и остальные жители деревни, невероятную силу, исходившую от этих бус. Дед объяснил, что это были четки, а я загорелся идеей и вырезал из дерева себе такие же. Естественно, никакие молитвы я над ними не шептал, но с тех пор вошло в привычку перебирать гладкие бусины. Нервы успокаивает, так это точно.
Вот так и рос я лесным одиночкой, учился стрелять из лука (жить в лесу и не уметь? позор!), а еще мотался с различными снадобьями деда из деревни в деревню. Так и полюбил шагать по дорогам, никуда не спеша, полностью отдаваясь пути. Жизнь мерно текла, словно сквозь песочные часы, и я радовался этому как мог… Покуда неделю назад дед не метнулся в избушку и не вручил мне дорожную сумку с едой, четки да еще и увесистый мешочек денег. Я с недоумением все это изучил, а дед приступил к пояснениям:
— Вот что, Мир, тебе восемнадцать лет уже с полгода как стукнуло, верно? Ну и хватит дома штаны протирать. Ступай себе в путь-дорогу, а куда — я тебе сейчас скажу. Травник из тебя никакой, равнодушен ты к этому. Думаю, тебе прямая дорога в Школу Магических Искусств, что в столице… — Я тем временем глянул в мешочек и окосел: все монеты были золотые. — Вот только давай без возражений! Денег тебе хватит. Ближайший набор через месяц, так что вперед, еще успеешь. И не смей возвращаться ни с чем! Что еще?
